Сад Эдема

В июне 1895 г. Дюбуа прибыл в Европу. И здесь все началось с того, что костные останки питекантропа чуть было снова не затерялись навсегда. Вскоре после возвращения в Голландию Дюбуа так же, как некогда Иоганн Карл Фульротт, решил показать свои находки кому-нибудь из авторитетных антропологов и в личной беседе с ним удостовериться, насколько основательны сделанные им самим выводы. Выбор Дюбуа остановился на французском палеоантропологе Л. Мануврие. При первой же их встрече в Париже разговор принял самое благоприятное для Дюбуа направление: Мануврие, осмотрев черепную крышку питекантропа, а также бедренную кость и зуб, согласился с тем, что заключения гостя вполне справедливы. Действительно, питекантроп, судя по всему, не что иное, как переходная форма между обезьяной и человеком. Когда взволнованные собеседники отправились в ресторан поужинать, оживленный разговор о питекантропе, об обстоятельствах открытия костей и перспективах, которые раскрывались теперь перед теми, кто занимался проблемой происхождения человека, продолжался и там. Несколько бокалов доброго французского вина, поднятых в честь гостя и хозяина, настроили на благодушный лад. Дюбуа подумал, что самое трудное позади, поддержка антропологов ему обеспечена. После ужина Мануврие предложил прогуляться по вечернему Монмартру, и они вышли, продолжая все ту же беседу.

Прошло достаточно много времени, прежде чем Дюбуа почувствовал вдруг смутную тревогу. Чего-то ему недоставало. Вдруг он понял причину: «Мой саквояж, — упавшим голосом проговорил он. — Мы забыли в ресторане саквояж с питекантропом!» Тут только Мануврие заметил, что в руках у побледневшего Дюбуа действительно нет саквояжа, в котором находились находки с Явы. Дюбуа и Мануврие, как по команде, повернули назад. Нелепее положения трудно придумать: шесть лет отдано поискам питекантропа, и теперь, когда он найден, понят и начинается сражение за признание его в Европе, непростительная небрежность может погубить дело.

«Кто знает, что за компания уселась за наш столик», — с замиранием сердца думал Дюбуа. Недобросовестный посетитель ресторана может прихватить саквояж с собой, а потом, увидев содержимое, просто выбросить кости в мусорный ящик. Сможет ли помочь парижская полиция отыскать утерянное? А что, если саквояж передали хозяину ресторана или на него обратил внимание официант?..

К великой радости Дюбуа и Мануврие, до полиции дело не дошло — саквояж преспокойно дожидался своего рассеянного хозяина. Но это происшествие доставило Дюбуа столько волнения, что со времени визита в Париж он питекантропа в рестораны более не водил и по улицам его не прогуливал.

Дюбуа посетил Англию, где представил питекантропа ведущим антропологам, геологам и палеонтологам страны. Черепную крышку из Тринила рассматривали, обмениваясь впечатлениями, Джон Леббок, Вильям Флоуэр, Вильям Турнер, Эллиот Смит, Артур Кизс, Артур Смит Вудворд. В Германии такая же почетная привилегия была предоставлена знаменитым антропологам и анатомам

Рудольфу Вирхову, Герману Клаачу, Густаву Швальбе. Дюбуа изготовил бронзовые муляжи, точные копии черепной крышки питекантропа, и разослал их во все ведущие институты Европы, где велись антропологические исследования. В результате широкий круг антропологов получили возможность наглядно представить характер находки в Триниле.

Мнения специалистов разошлись очень сильно. Дискуссия, развернувшаяся в ученых собраниях и на страницах научных изданий, велась в предельно острой бескомпромиссной манере. Противников Дюбуа в особенности раздражало утверждение, что на Яве открыто именно «недостающее звено», а не антропоид или, например, чрезвычайно низкоорганизованный человек. Под видом атаки на Дюбуа предпринимались попытки развенчать и — в который уже раз! — ниспровергнуть дарвинизм.

В споры вмешивается церковь. Служители культа обеспокоены опасным брожением в умах паствы. О каком обезьяночеловеке можно говорить? Разве почтенный отец Джон Лайтерут из Кембриджа не подсчитал, что создатель сотворил человека из праха в 9 часов утра 23 октября 4004 года до рождества Христова!

В чем только не обвиняли Дюбуа коллеги! Он, оказывается, профан в геологии и палеонтологии, и поэтому понятна его ошибка в датировке так называемого питекантропа. Ни о каком миллионе лет не может быть речи: на Яве найдена не очень древняя обезьяна, вероятнее всего гиббон. Другие намекали на то, что Дюбуа не мешало бы внимательнее проштудировать антропологию: кто из серьезных специалистов стал бы с такой уверенностью утверждать, что черепная крышка, бедренная кость и коренные зубы принадлежат одному существу? Ведь для каждого очевидна несовместимость обезьяньего черепа и человеческого бедра! Третьи обращали внимание на «ярко выраженные патологические изменения» костей черепа и бедра и объявляли вывод об открытии в Триниле «недостающего звена» досадным заблуждением.