Сабриэль

Старший был недоволен, когда его разбудили. Старику не понравилось, что они собираются выйти в море до рассвета, хотя Сабриэль показалось, что ему жалко отдавать лодку. 'У деревенских оставалось тогда только пять лодок. Остальные были потоплены в заливе слугами Смерти.

— Простите меня, — сказала Сабриэль, — но лодка нам очень нужна и к тому же немедленно. В деревне сейчас рыщет злобный дух Смерти. Он бежит за мной, как охотничья собака по следу. Если я останусь здесь, он попытается проникнуть на остров и, когда начнется отлив, может даже пройти через разлом волнореза. Если же я уйду отсюда, он двинется за мной.

— Ну хорошо, — ответил Старший. — Вы очистили для нас остров, лодка по сравнению с этим ничего не значит. Реймер подготовит вам лодку, еду и воду. Реймер! Аборсен возьмет лодку Ландалина, проверь, чтобы там все было в порядке. Возьми паруса у Джейла, если паруса Ландалина не годятся.

— Спасибо, — сказала Сабриэль. На нее свалилась усталость. Усталость и тяжесть осознания положения. Она так ясно представляла себе врага, что ей показалось, будто тьма сгустилась у нее перед глазами. — Мы уходим сейчас же. Желаю вам всего самого хорошего и надеюсь, что теперь вы в безопасности.

— Пусть Хартия сохранит всех нас, — добавил Тачстоун и поклонился старику. Старший ответил поклоном, от его маленькой, согбенной фигурки на стену коптильни легла длинная тень.

Сабриэль повернулась к выходу, но все люди поднялись и выстроились в линию на ее пути к двери. Все они хотели поклониться ей, пробормотать застенчивое спасибо и пожелать доброй дороги. Сабриэль приняла эти почести со смущением и чувством вины за гибель Патара. Она победила Смерть, но не спасла человеческую жизнь. Отец сделал бы все гораздо ловчее.

Предпоследней в этой очереди провожающих была маленькая черноволосая девочка с косичками по обе стороны лица. Сабриэль остановилась и взяла ручку девочки.

— Малышка, как тебя зовут? — ласково спросила Сабриэль.

Когда она почувствовала прикосновение маленьких пальчиков, на нее нахлынули воспоминания о прошлой жизни — воспоминания о первоклашке, которую представили старшим ученицам. Они должны были сопровождать ее в первый день учебы в Уиверли Колледже.

— Элайн, — ответила девочка, улыбнувшись. У нее были ясные, живые глаза, не замутненные испуганным отчаянием, которое погасило блеск в глазах взрослых.

— А теперь скажи мне, что ты выучила на уроках о Великой Хартии, — сказала Сабриэль, невольно повторяя тон материнского участия и одновременно строгости, которым говорила инспектор, дважды в год приезжавшая в колледж.

— Я знаю стихи, — ответила Элайн, немного задумавшись и нахмурив лобик. — Спеть вам их, как мы делали это в классе?

Сабриэль кивнула.

— Мы еще танцевали вокруг Камня, — добавила Элайн. Она выпрямилась, выставила вперед ножку и подняла ладошки, чтобы хлопать ими в такт.

Пять Великих Хартий землю создавали.

Взяв друг друга за руки, жизнь в ней засевали.

На одном, на Избранном, — корона сияет,

А Двое из Племени — Смерть подстерегают.

Пятеро и Трое — как раствор и камень,

Четверо все видят через лед и пламя.

— Спасибо, Элайн, — сказала Сабриэль. — Мне очень понравилось твое пение.

Она взъерошила волосы девочки и заторопилась, ей захотелось поскорее выйти из дымной, пропахшей рыбой коптильни на чистый воздух, где легче было думать.

— Итак, теперь ты знаешь, — прошептал Моггет, прыгнув к ней на руки. — Я все не хотел тебе рассказывать, но сегодня ты узнала об одном из своих предков.

— О двух, — задумчиво сказала Сабриэль, — которые сражаются со Смертью. Но сейчас не время это обсуждать.

Остался только один вопрос, который ей очень хотелось задать, когда Тачстоун помогал ей войти в крошечную скорлупку-лодочку. Один из Великих Хартии был королевской крови. Вторым был Аборсен. Что такое были эти «три и пять» и «четыре», которые видели все через лед и пламя? Сабриэль была уверена, что на эти и многие другие вопросы можно найти ответ в Билайзере. Обо всем этом мог бы рассказать отец, потому что многое, что завязывается в Жизни, потом распутывается в Смерти.

Тачстоун толкнул лодку, вскочил в нее и взял весла. Моггет спрыгнул с рук Сабриэль и занял позицию впередсмотрящего.

Позади, на берегу, внезапно завыл Мордикант, его долгий пронзительный крик эхом разнесся по воде, заставляя трепетать сердца людей в лодке и на острове.

— Надо взять правее, — сказал Моггет, — чтобы выйти в открытое море.

Тачстоун быстро послушался.

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

К утру шестого дня Сабриэль была уже совсем измучена качкой. Они плыли безостановочно, подходя к берегу только за питьевой водой и только при солнце. Ночи проходили на воде, если Тачстоун выбивался из сил, они бросали якорь, а Моггет оставался на страже. К счастью, погода их не подводила.

После двух дней хода от Ньюстоува они подошли к Верди Пойнт, где был песчаный пляж и чистый источник. Там не было ничего живого, но не было и Смерти. Здесь Сабриэль не чувствовала присутствия Мордиканта.