Сабриэль

Дежурный офицер, облокотившись на заложенный мешками с песком парапет, наблюдал за летательным аппаратом в большой артиллерийский бинокль. Хорайс на секунду замешкался, пытаясь вспомнить имя этого человека – в гарнизон Внешней границы тот прибыл совсем недавно, – и наконец похлопал его по плечу:

– Джорберт, можно, я гляну?

Молодой офицер неохотно опустил бинокль и передал его полковнику: ну ни дать ни взять мальчишка, у которого отнимают недоеденный леденец.

– Это определенно летательный аппарат, сэр, – заявил он, оживляясь. – Совершенно бесшумный, вроде планера, хотя каким-то источником энергии он явно снабжен. Очень маневренный, и так красиво раскрашен. В нем двое… людей, сэр.

Хорайс не ответил. Он взял бинокль и, в свою очередь, уперся локтями в парапет. В первое мгновение никакого летательного аппарата он не увидел и поспешно принялся перемещать окуляры вправо-влево, потом зигзагами вверх-вниз – и вот он наконец! – ниже, чем полковник ожидал, – уже на посадку заходит.

– Объявляйте боевую тревогу, – резко приказал Хорайс, определив, что воздушное судно приземлится в непосредственной близости к пропускному пункту – в каких-нибудь ста ярдах от ворот.

Джорберт тут же повторил его команду сержанту, тот проорал ее часовым, те – дежурным сержантам, и, наконец, заголосили сирены с ручным приводом и старый колокол напротив офицерской столовой.

Что за люди или нелюди летят в самолете, распознать было сложно, пока полковник не подкрутил фокус: перед ним вдруг возникло лицо Сабриэль, оптика позволяла с уверенностью опознать ее даже с такого расстояния. Сабриэль, дочь Абхорсена… а с ней – какой-то мужчина или, во всяком случае, некое существо, выглядящее как молодой человек. Мгновение Хорайс размышлял, не отменить ли боевую тревогу, но он уже слышал, как по дощатым настилам грохочут подбитые гвоздями сапоги и перекрикиваются сержанты и капралы, и ведь вполне может оказаться, что на самом деле это никакая не Сабриэль. День клонится к вечеру, а ночью будет полнолуние…

– Джорберт! – рявкнул Хорайс, возвращая бинокль удивленному, сбитому с толку младшему офицеру. – Ступайте от меня к старшине полка и попросите лично организовать мне отряд разведчиков – мы пойдем посмотрим на этот летательный аппарат поближе.

– О, спасибо вам, сэр! – возликовал лейтенант Джорберт, явно решив, что «мы» подразумевает и его тоже.

Его энтузиазм в первый момент удивил Хорайса.

– А скажите-ка, мистер Джорберт, – спросил он. – Вы, часом, не просили о переводе в авиацию сухопутных войск?

– Ну да, сэр, – признался Джорбер. – Восемь раз…

– Просто запомните, – перебил его Хорайс. – Та штука вполне может оказаться никаким не летательным аппаратом, а летучей тварью, пилотируют ее, возможно, полусгнившие трупы, которым полагалось бы умереть по-настоящему, или порождения Свободной магии, которым вообще жить не полагается. А вовсе не собратья-летчики, рыцари неба и все такое прочее.

Джорберт не по-военному закивал, отдал честь и развернулся кругом.

– И следующий раз, как заступите на дежурство, не забудьте взять с собой меч! – крикнул ему вслед Хорайс. – Вас разве не предупреждали, что револьвер может и не сработать?

Джорберт еще раз кивнул, вспыхнул до ушей, едва не отсалютовал снова и со всех ног бросился вниз по траншее. Один из солдат передового наблюдательного пункта, капрал с бессчетными шевронами на рукаве – свидетельством двадцатилетней службы и знаком Хартии на лбу – родом он, стало быть, из окрестностей Внешней границы, – покачал головой, проводив молодого офицера взглядом.

– Что вы тут головой трясете, капрал Аншей? – рявкнул Хорайс, раздраженный тем, что побриться так и не удалось, а тут еще этот новый, потенциально опасный летательный аппарат неизвестно откуда взялся.

– Вода в мозги попала, – браво и загадочно ответил капрал.

Хорайс открыл было рот, чтобы резко одернуть подчиненного, но тут же закрыл, и уголки его губ непроизвольно поползли вверх в улыбке. С трудом сдержав смех, он ушел с наблюдательного пункта и направился обратно к узлу связи, где его будет ждать старшина полка и разведотряд для выхода за Стену.

Не прошел он и пяти шагов, как его улыбка исчезла.

Бумажнокрыл благополучно приземлился, несмотря на метель. Сабриэль и Оселок посидели немного в кабине, дрожа под непромокаемой курткой и корабельным плащом, затем кое-как, подтянувшись, выбрались наружу и провалились по колено в снег. Оселок улыбнулся Сабриэль: нос его на морозе сделался ярко-красным, в бровях серебрился иней.

– Мы справились.

– Пока – да, – согласилась Сабриэль, опасливо оглядываясь по сторонам.

Перед ней тянулась высокая серая громада Стены; на стороне Анцельстьерра висело осеннее, глубокого медового оттенка солнце. А здесь под тусклым камнем намело высокие сугробы, небо затянуло тучами, солнце почти село. Для мертвых такая полутьма – в самый раз.

Настроение девушки передалось и Оселку: его улыбка разом угасла, он достал из Бумажнокрыла мечи и левый отдал Сабриэль. Она убрала клинок в ножны, к которым он подходил плохо, – еще одно напоминание о потере.