Сабля и крест

Юный хан с наставником настолько были увлечены разговором, что и не заметили, как на утоптанную лошадьми плешь, вышел давешний неказистый мужичонка, назвавшийся бесом и так уверенно пообещавший Салах-Гирею свою помощь. Здешние травы, хоть и не такие высокие, как на побережье, все еще поднимались выше пояса, и невысокого Панька, сутулившегося под грузом старого седла, до последнего момента укрывали с головой.

Салах-Гирей, как увидел его, даже вздрогнул от прилива ярости.

— Ишак паршивый! Падаль, негодная даже для червяков! — рыкнул едва сдерживаясь. — Ты! Ты… смеешь показываться мне на глаза?! Эй! Кто там! Возьмите его! Жечь огнем! Драть на ремни! Конями разорвать!

Хан порывисто обнажил лезвие ятагана и, совершенно позабыв о прежнем неудачном опыте общения со злым духом, казалось, готов был собственноручно срубить взлохмаченную голову Рудого Панька. Но тот раболепно поклонился и уважительно промолвил, неестественно и страшно выворачивая голову:

— Твое право карать и миловать, сын Повелителя Степи. Но, прошу тебя: умерь свой праведный гнев и выслушай меня сначала… В том, что произошло на переправе, моя вина ничтожно мала. Не провинность даже, а так — глупая легкомысленность. Я не могу утверждать наверняка, но все указывает на то, что у одного из запорожцев, совершенно неожиданно для меня, оказался слишком сильный ангел-хранитель. Очевидно, он и разбудил уже усыпленных казаков. А я, будучи уверен, что все сделано, не проследил до конца. Именно в этом моя вина, и больше ни в чем. Но, уверяю тебя, молодой хан, если доверишься мне еще раз — то не пожалеешь…

— Что?! — затопал ногами юноша. — После того, как запорожцы зажгли сигнальный огонь и переполошили всех на сто верст вокруг, я должен опять доверять тебе? Чтобы мой отряд нашел окончательную погибель в землях неверных? Никогда этому не бывать! Безумец, ты заслуживаешь самое тяжкое наказание и можешь быть уверен: оно упадет на твою голову! Будь ты хоть трижды… шайтан!.. — правда, последние слова Салах-Гирей произнес уже не столь уверенно, наконец-то вспомнив, с кем разговаривает.

— Позволь напомнить тебе кое-что, свирепый и справедливый… — спокойно ответил Рудый Панько, даже не пытаясь освободиться из рук воинов, которые, хоть и с опасением, но повинуясь ханскому приказу, крепко взяли его за локти. — Ведь ты отправился в поход за добычей?.. Так в чем же дело? Возьми ее! Я предлагаю тебе богатое село, которым ты овладеешь без малейшего сопротивления, как самой покорной наложницей. И если захваченные пленники, скот и прочее добро, не удовлетворят тебя — о, надежда рода Гиреев, вот тогда секи мою голову. Ну, что — по рукам? Поклянусь, чем захочешь, — бес призадумался на мгновение и очень серьезно прибавил. — А чтоб мне до скончания веков только по земле ходить и в человеческом облике томиться, если брешу хоть словом…

У всякого ордынца теплеет на сердце, когда он слышит о богатой добыче. Кроме того, юный хан еще не успел позабыть о чародейском могуществе Панька, поэтому он без особого сопротивления позволил бесу уговорить себя.

— Хорошо, Панько-ага, я попытаюсь еще раз поверить тебе, но — клянусь Аллахом, это в последний раз. И если ты обманешь мое доверие…

— Можешь не продолжать, наимудрейший сын своего великого отца, — с едва прикрытой насмешкой прервал Салах-Гирея бес. — Этого не случится. В аду индульгенций нет. И рушить клятву не принято.

— Ты сказал, шайтан… — поднял указующий перст аталык, как бы ставя точку в разговоре. — Мы тебя услышали.

— Да, — кивнул хан. — И где же это село? Как далеко отсюда?

— Всего лишь в каких-то пяти днях пути.

— Пять переходов? — переспросил Салах-Гирей и призадумался. Так далеко забираться в земли неверных он не хотел. В ожидании большого похода слишком мало воинов доверил своему сыну Джанибек-Гирей. — Далековато… Ты уверен, что…

— Вот и хорошо! — довольно воскликнул Панько, распрямляясь совершенно непринужденно и без каких либо усилий, словно и не удерживали его за руки мускулистые нукеры, телохранители хана. — Так далеко от порубежья вас никто не ждет. К тому же, дальше на север начинаются такие пущи, где отряду в пару сотен сабель, затеряться проще простого. Даже если все что ни на есть казаки, ляхи и русичи кинутся вас искать и ловить.

— Что ж, — после достаточно долгих размышлений не слишком уверенно согласился Салах-Гирей. — Попытаю счастья. Но помни: если попытаешься обмануть, я придумаю для тебя такую адскую казнь, что ты себе и вообразить не сможешь.

Во второй раз выслушав столь наивную угрозу, Пасечник Панько криво улыбнулся, но благоразумно смолчал. Он, конечно же, мог заставить этого сосунка повиноваться себе и другим способом, но зачем использовать Силу там, где вполне достаточно обычной хитрости и лести.