Sabbatum. Химеры

– Рэй! Но Знак не проявлялся… – бормочет она в недоумении, уставившись на свое распластанное тело, и я замечаю, что ее рука вся в крови. О, Боже! Она догадалась, что дар заблокирован и испытывала себя на регенерацию!

ЧТО Я НАДЕЛАЛ!

Пытаюсь справиться с отчаяньем и уговорить ее.

– Милая, пожалуйста, иди в тело. Знак вернется! Тебе нельзя так долго находиться вне тела!

Я умоляю ее, но она продолжает смотреть на саму себя. А время идет на секунды! Если не вернется, то я ее потеряю навсегда.

– Я заблокировал твой Знак. Не хотел, чтобы ты стала Инициированной, а оставалась Смертной. Прости меня!

Она поворачивается ко мне и смотрит своими пронзительными голубыми глазами. Из-за усиливающегося свечения, которое предвещает уход души из мира, Мелани стала подобна ангелу. Она и есть ангел!

– Мелани, иди в тело, пожалуйста! Умоляю…

И она плавно скользит к себе и возвращается. Облегчение и радость волной накрывают меня. Я вижу, как девушка с шумным вздохом приходит в сознание, часто дыша и превозмогая боль, как она невидящим взором смотрит в потолок, пытаясь осознать, где она и что произошло. Вижу, как Савов заботливо приподнимает ее, чтобы посадить, как Варвара, вся в слезах, кидается к сестре, а бледный Кевин дрожащими руками ерошит свои волосы, пытаясь отойти от пережитого ужаса.

– Рэй… – Мелани одними губами произносит мое имя, переводя взгляд туда, где я стою, но знаю, что сейчас не видит меня. Я же пытаюсь прийти в себя от страха, ощущая, как горькое разочарование поднимается в душе от того, что не могу ощутить ее живьем. Почувствовать снова любимый запах тела, ощутить мягкость волос и нежность кожи, почувствовать вкус поцелуя, обнять и сказать, что все будет хорошо…

– Я люблю тебя, – знаю, что не слышит, но я должен это сказать. Все сказанное – материально. Вселенная никогда не пропускает ни одного слова. Надеюсь, Она нас соединит в жизни, а не в смерти. Я еще не готов отпустить Мелани к ангелам.

Возвращение сразу обрушилось осязанием своего тяжелого тела с проступающими от силков синяками. Очнулся я на холодном полу в спортзале. Рядом сидела сосредоточенная Деннард, державшая руку на моем пульсе и отсчитывающая по моим же часам.

Она обернулась, и я увидел испуг в ее глазах. Она явно не понимала, что произошло, но сдерживалась от многочисленных вопросов. Лишь скупое:

– Ну, как?

Я не знаю, что ответить. На ум только приходит: «Хорошо. Теперь все хорошо».

Светлое будущее

– Здравствуй, – он протягивает свою изящную руку для крепкого рукопожатия. – Чай? Кофе? Что-нибудь покрепче?

Его бровь игриво вопросительно выгибается: Темный намекает, что в последний раз я напился до чертиков, так что закончил вечер в постели с двумя стриптизершами. Хотя тогда не собирался пить и заявлял ему об этом.

– Нет, Джеймс. Только кофе.

Джеймс Морган щелкает пальцами, и в комнату заходит Прислужница, потупив взор. Отмечаю, что у девушки обалденно красивые длинные ноги.

– Лена, сделайте нам кофе, – Джеймс переходит на русский. В его исполнении этот язык звучит рычаще, по-звериному.

– Вам какой?

– Мне эспрессо. А тебе, Виктор?

– Двойной эспрессо.

Девушка кивает и уходит.

– Ну? Как там Анна?

Моя заноза, головная боль последних лет выкинула, как всегда, номер!

– В больнице. Ее там задержат на несколько дней. Наш отъезд придется отложить…

Черт! Торчать еще несколько дней в Москве.

– Ничего. Выжми по максимуму пользы из ее положения: ухаживай, посещай. Девушки очень ценят внимание.

В этот момент вошла Прислужница Лена, снова сверкая своими острыми коленками. Соблазнительная штучка! Горячая.

Подавая кофе, она словно случайно заглянула в глаза, кокетливо улыбаясь легким изгибом губ; в ее карих глазах читалось отсутствие души. Думаю, стоит на нее обратить внимание, раз сама девочка не прочь! Давно у меня не было горячего секса.

– Не стоит. Все-таки иногда воздержание – полезная штука, – произносит Джеймс, как только за Прислужницей закрывается дверь. – Лучше потрать силы на свою невесту. Уверен, скоро награда за ней не постоит, если будешь стараться.

– Она изменилась, Джеймс. Все сохнет по Оденкирку. Не знаю, как выбить из нее эту дурь…

– Я тебе сказал как. Твоя задача слушаться Психолога и делать, что он сказал, – Джеймс говорит таким тоном, чтобы я понял: эта тема ему наскучила и раздражает.

– А Кукольник?

– Кукольник работает не с Анной. У него другие задания.

Я не понимаю одержимость Моргана: человек рвется к власти, притом маниакально, не чувствуя преград и страха.

– Зачем вам Саббат? Он же неинтересен…

– Мне нужно понять, насколько они в курсе наших планов. Да и Кукольник помогает тебе с Анной. Ты должен вернуть свое влияние над девушкой, – он берет двумя пальцами печенье и разламывает его, одну половинку кидает в рот. – К тому же там Реджина…

Он исступленно ломает оставшееся печенье ногтем, смотря, как оно превращается в крошево. Я никак не могу понять, что чувствует Морган к этой седой стерве: ненависть или любовь? Наверное, сам не может разобраться.