«С» - значит сыщик (ЛП)

Патрик развернулся, поспешно направляясь к передней двери. Мессинджер небрежно выстрелил в него, даже не помедлив, чтобы выразить свое намерение, выстрелил так просто, как показал пальцем. Фью! Звук полуавтомата 45 калибра с глушителем был почти утонченным по сравнению с эффектом выстрела. Сила пули отбросила Патрика к стене, где он подскочил и упал. Кровь и разорванная плоть расцвели на его груди, как хризантема, обрывки рубашки, как чашечка цветка. Я уставилась на него, как загипнотизированная, когда Мессинджер схватил меня за волосы, подтащив мое лицо почти вплотную к своему. Он сунул дуло пистолета мне под подбородок, больно надавив. Я хотела протестовать, но не осмелилась пошевелиться.

— Не стреляйте!

— Где Эрик? — выдохнул он.

— Я не знаю.

— Ты поможешь мне забрать его назад.

Страх пронзил мою грудь, как осколки. Весь адреналин ударил в голову, вытесняя мысли.

Я представила Дица с Рошель. Видимо, им удалось извлечь ребенка из папашиного захвата.

Я чувствовала запах хлорки из бассейна, который смешался с дыханием Мессинджера. Наверное, он не смог взять пистолет в бассейн, чтобы не привлечь к себе внимание. Я представила себе его в воде, Эрика на берегу, собирающегося прыгнуть в бассейн. Если появилась его мать, он побежал прямо к ней, с радостным визгом. Сейчас они, наверное, на пути в аэропорт. Самолет должен прилететь в девять. Я отбросила все мысли. Оставила голову пустой.

Мессинджер отвесил мне тяжелую пощечину, от которой зазвенело в голове. Я — мертвец. Мне не выбраться из этого живой. Он потащил меня к задней двери, отшвырнув с дороги стул. Я заметила Эрни, шаркавшего в направлении кухни. Он выглядел ошарашенным, особенно, когда увидел на полу Патрика, с корсажем из крови на груди. Марк Мессинджер повернулся и навел пистолет на старика.

— Не надо! — крикнула я.

Мой голос звучал странно, высокий и хриплый. Я зажмурилась и ждала очередного «фью!»

Оглянулась. Старик развернулся и в панике зашаркал назад. Я слышала его крики в конце коридора, слабые и беспомощные, как у ребенка. Мессинджер с сомнением наблюдал его отступление. Потом потерял интерес и переключил внимание на меня.

— Возьми ключи.

Я увидела свою сумку, там, где бросила ее, на полу у телефона. Показала на нее, временно лишившись дара речи. Я мечтала о своем пистолете.

— Возьмем мою машину. Ты поведешь.

Он схватил меня за голову и опять вцепился в волосы, крутя меня с такой яростью, что я в страхе вскрикнула.

— Заткнись, — прошипел он. Его лицо было совсем близко к моему, когда мы спускались с заднего крыльца. Я споткнулась, ухватившись правой рукой за перила, чтобы удержать равновесие. Мой каблук поскользнулся на ступеньке, и я чуть не упала. Я думала, он вырвет мне все волосы, снимет с меня скальп своим зажатым кулаком, которым он держал меня, как в тисках. Я не могла смотреть вниз, не могла повернуть голову. Я чувствовала под ногами гравий подъездной дорожки. Я шла, как слепая, вытянув руки, используя ощущения вместо зрения. Машина стояла недалеко от сарая. Интересно, могли ли соседи увидеть нашу неуклюжую процессию? Уже почти стемнело.

Мысленно я представляла себе лицо Рошель. Пожалуйста, будь в самолете. Пожалуйста, будь в воздухе. Пожалуйста, забери с собой Дица навсегда и держи его где-нибудь в безопасности. Я представила себе его нетерпеливость, его энергию и силу. Я хотела, чтобы он ехал в такси, увозившем его от опасности. Я не могла его спасти, не могла спасти даже себя на этот раз. Мессинджер распахнул пассажирскую дверцу и толкнул меня вдоль переднего сиденья. Это был желтый «роллс-ройс», с ореховой приборной доской и кожаными сиденьями.

— Заводи машину, — сказал он.

Он уселся следом за мной, придвинувшись поближе. Приставил дуло пистолета к моему виску. Он тяжело дышал, его напряжение сконцентрировалось на пистолете. Если он выстрелит, я ничего не почувствую. Я буду мертва до того, как боль дойдет до нервных окончаний и пошлет сигнал в мозг. Мне этого хотелось, хотелось, чтобы все кончилось.

— Давай, — сказал он. Я подумала, что голос был моим, настолько это выражало мои мысли.

— Заводи машину, твою мать!

Его ярость была беспорядочной, иногда пламя, иногда лед, его поведение необъяснимо меняло направление от необузданной импульсивности до жесткого контроля.

Я нащупала ключи в зажигании.

— Куда они увезли моего сына?

— Они мне не сказали.

— Лживая сучка! Тогда я тебе скажу.

Он понизил голос, и я чувствовала силу его слов своей щекой. Сексуальность вернулась, такая же щекотка желания, которая поднимается, когда ты танцуешь с мужчиной в первый раз. Ощущение плоти и все возможности, которые ждут. Он снова был спокоен, уверен, его горловой смех был почти торжествующим.

— У Рошель есть брат-близнец, он летчик. Она понимает, что не может отвезти Эрика к себе, потому что я сразу найду его, и она будет мертва до того, как закроет дверь. Она попытается увезти его по воздуху, забрать и спрятать где-нибудь, пока все не успокоится.

Он убрал пистолет от моей головы, жестикулируя.

— Назад по улице и налево. Поедем на аэродром, там есть место для частных самолетов.