«С» - значит сыщик (ЛП)

Мы прошли мимо комнаты для рукоделия, где шесть женщин сидели вокруг стола и вязали прихватки из нейлоновых ниток. Их попытки были такими же неуклюжими, как и мои, когда мне было пять лет. Мне и в первый раз не нравилось заниматься этой фигней, и я совсем не рвусь делать это снова на закате дней. Может, мне повезет, и меня переедет грузовик с пивом, раньше, чем я доживу до такого позора.

Комната отдыха находилась впереди, судя по звуку телевизора, достаточно громкому для ослабевшего слуха. Очевидно, передавали документальный фильм о диких племенах. Мы свернули налево, в отделение с шестью кроватями, где пациентов отделяли друг от друга только занавески. В дальнем конце комнаты я увидела источник шума. Это был вовсе не телевизор. Даже не спрашивая, я знала, что это была Агнес. Она танцевала буги-вуги на кровати, совершенно голая, аккомпанируя себе стуком ложки по судну.

Она была высокая и худая, безволосая везде, кроме костлявой головы, которую окружал ореол тонкого белого пуха. Живот раздулся от недоедания, длинные конечности были как у скелета. Нижняя часть ее лица ввалилась, челюсть наезжала на нос из-за отсутствия зубов.

У нее почти не было видно губ и скошенная форма черепа придавала ей вид длинноногой, долговязой птицы с раскрытым клювом.

Она пронзительно вскрикивала, как страус, ее яркие черные глаза впивались то в одну точку, то в другую. Заметив нас, она запустила в нашем направлении судно, как реактивный снаряд.

Кажется, она вполне наслаждалась жизнью. Рядом беспомощно стояла медсестра лет двадцати. Ясно, что учеба не подготовила ее к таким пациентам.

Миссис Ренквист решительно направилась к Агнес, остановившись только для того, чтобы похлопать по руке женщину на соседней кровати, которая, кажется, истово молилась Иисусу, чтобы прибрал ее как можно скорее.

В это время Агнес сменила пластинку и начала маршировать по покрывалу, салютуя другим пациентам. По мне, это было прекрасной формой комнатных упражнений. Ее поведение выглядело куда более здоровым, чем пассивность ее соседей, некоторые из которых просто лежали в прострации. Агнес, наверное, была скандалисткой всю свою жизнь, и к старости ее стиль ни капельки не изменился.

— К вам пришли, миссис Грей.

— Что?

— К вам пришли.

Агнес остановилась, рассматривая меня. Ее язык показался и снова спрятался.

— Кто это?

Ее голос был хриплым от крика. Миссис Ренквист протянула ей руку, помогая слезть с кровати. Медсестра подала чистый халат. Миссис Ренквист встряхнула его, накинула на костлявые плечи Агнес и просунула ее руки в рукава. Агнес подчинялась с покорностью ребенка, взгляд ее слезящихся глаз по-прежнему был прикован ко мне. Ее кожа была покрыта разноцветными пятнами: бледно-коричневыми, розовыми и белыми, узловатыми голубыми венами, корками, где заживающие порезы образовали ярко-красные линии. Кожа и ткани были такими тонкими, что я почти ожидала увидеть очертания внутренних органов, как у только что вылупившегося птенца. Что же это такое в старости, что возвращает нас прямо к рождению? От нее исходил плотный запах, смесь высохшей мочи и старых спортивных носков. Я сразу начала менять свое намерение ехать обратно в Санта-Терезу в одной маленькой машине с ней. Медсестра что-то пробормотала и быстро удалилась.

Я вежливо протянула руку.

— Здравствуйте, Агнес. Я — Кинси Миллоун.

— А?

Миссис Ренквист наклонилась ближе к Агнес и прокричала мое имя так громко, что две женщины в комнате проснулись и начали издавать жалобные звуки.

— Кинси Миллоун. Она подруга вашей дочери.

Агнес отодвинулась, с подозрением глядя на меня.

— Кого?

— Айрин, — прокричала я.

— Кто тебя спрашивал? — сварливо выпалила Агнес. Она начала механически шевелить губами, как будто пробуя что-то, что она ела пятьдесят лет назад. Миссис Ренквист повторила информацию, тщательно выговаривая слова. Я видела, что Агнес уже отдалилась.

Ее яркий взгляд как будто подернулся вуалью, и она вдруг вступила в диалог сама с собой, в котором не было никакого смысла.

— Помалкивай. Не говори ни слова. Хорошо, я могу, если захочу. Нет, не можешь. Опасность, опасность, ооо, тихо, много, много. Даже не намекай…

Она начала тихо напевать «Спокойной ночи, Айрин».

Миссис Ренквист округлила глаза и шумно вздохнула.

— Она всегда так делает, когда не хочет делать то, что вы хотите. Она должна скоро закончить.

Мы немного подождали. Агнес добавила жесты и ее тон стал резче, как у покупателя в супермаркете, перед которым кто-то пытается пролезть без очереди. В какую бы вселенную она ни перенеслась, нас там не было.

Я подвинулась к миссис Ренквист и понизила голос.

— Почему бы нам не оставить ее в покое? Мне все равно надо позвонить миссис Герш и спросить, что она собирается делать. Ни к чему беспокоить ее мать больше, чем нужно.

— Ну, как хотите. Она просто капризничает. Вы хотите позвонить из офиса?

— Я позвоню из мотеля.

— Убедитесь, что мы сможем с вами связаться, — сказала она, с легкой ноткой беспокойства.

Я видела в ее глазах намек на панику, при мысли, что я могу покинуть город и не сделаю распоряжений об отъезде Агнес.