S.W.A.L.K.E.R. Конец света отменяется!

– Забыла, какая у нас страна? Никто его сажать не собирается. Все за ним бегают, интервью берут. Сенсация, блин!

– Да ну тебя к черту, – Даша фыркнула и пошла вперед, – не бывает такого, бред какой-то.

– Оленя будешь? – раздалось за спиной. – Северный, горный, карликовый…

– Да ничего я уже не буду! – огрызнулась Даша. – Умеешь ты настроение испортить…

Некоторое время они шли молча. Затем за спиной раздался жизнерадостный хохот. Даша обернулась.

– Рыба-пила! – Валерик радостно тыкал пальцем в пакет. – Вот чего надо! Пашке понравится! Рыба-пила, прикинь! Пила! Гы! Всю жизнь пила! Как Демин.

– А про Демина вообще помолчи, – одернула Даша.

Валерик сразу насторожился:

– А чего вдруг помолчи?

– У Демина рак желудка.

Наступила пауза, стало слышно, как вокруг тихо гудят холодильники, а вдалеке шаркают покупатели. Валерик потянулся к кепке, но снимать не стал, а только задумчиво почесал кепкой голову, словно вытирал полотенцем.

– Когда? – спросил Валерик.

– Позавчера. В госпиталь увезли на «скорой».

– То-то я думаю, чего он такой желтый ходит… – пробормотал Валерик. – Только во вторник с ним бухали…

– А я вам говорила: добухаетесь.

Валерик молчал и растерянно двигал челюстью, стараясь осмыслить.

– То есть… – выдавил он наконец. – Я не понял, его что, сегодня не будет у Пашки?

– Ты совсем тупой?! – взорвалась Даша. – Сказано тебе: рак желудка, на «скорой» увезли. Он сутки под капельницами лежал, ему пить вообще нельзя.

– Жалко Демина, – вздохнул Валерик. – Пил он, конечно, по-черному.

– Нечего было спаивать.

– Да кто его спаивал? – возмутился Валерик. – Он сам бухал с восьмого класса, забыла?

Даша ничего не ответила и пошла дальше. Они шли молча, справа и слева тянулись заиндевелые пакеты с мясом. Есть не хотелось совершенно.

– Подожди, – сказал вдруг Валерик. – Эквадорский тапир.

– Кто это?

– Не знаю. Но не рыба и не птица. Кажется, дикая свинья. Дикая – значит, не жирная.

– Ты ел?

– Нет еще.

Даша вздохнула:

– Бери уже, что хочешь. Он дорогой?

– Да они все в одну цену. Копейки.

* * *

В квартире Пашки орал дисплей – слышно было еще на лестнице. Кажется, транслировали футбол. Кухонный стол Пашка тащить из кухни поленился – посреди комнаты стояла тумба, накрытая пленкой, на ней стояла тарелка с хлебом, миска с салатом, огурчики и букет хризантем. Белые хризантемы наверняка Сонька ему подарила, она их обожает. Пашка, Игорь и Сонька сидели вокруг тумбы голодные, но уже успели поднять пару рюмок. Наглазники были торжественно вручены, хотя Даше показалось, что именинник отнесся к ним без особого восторга. Еще раз подняли тост за именинника, затем Даша и Валерик выпили штрафную, закусили какой-то непонятной колбасой, и Даша отправилась с Сонькой на кухню готовить праздничный ужин, потому что оторвать Валерика от дисплея невозможно, если там футбол.

Резать мясо оказалось совсем не женским занятием, особенно с Дашиным маникюром. Мясо было не то чтоб совсем замороженное, но такое: нажмешь – льдинки похрустывают и кровь течет. Пальцы отчаянно мерзли, Даша с Сонькой тихо, по-женски, матерились.

Наконец к ним из комнаты выполз сам именинник, уже изрядно набравшийся, опустился на пол перед плитой и принялся с лязгом рыться в духовке, вынимая старые сковородки. Он ставил их на пол, а они все не кончались. Откуда у Пашки столько сковородок?

– С-сука, – твердил он хмуро, – вот с-с-сука.

Даша решила, что у них там кто-то гол забил не туда.

– Ссука, – продолжал Пашка. – Человечиной вздумал полакомиться, людоед. Мяса кругом мало? Убивать таких надо сразу. Просто стрелять.

– Ты чего это? – удивилась Сонька.

– А чего, нет, что ли? – обернулся Пашка. – В центре Москвы! Посреди двадцать первого века! Людоед натуральный, сука!

– Это там Валерик опять бредит? – нахмурилась Даша.

– При чем тут Валерик, новости сейчас показали, – огрызнулся Пашка.

Даша и Сонька переглянулись.

– Чего за людоед-то, рассказывай!

– Мужик, людоед, – с отвращением забубнил Пашка, продолжая разбирать духовку. – Завтра будет жрать человечину на Чистых прудах, в центре Москвы.

– Людей? Живых? – Сонька взвизгнула и опрокинула доску с нарезанным мясом. Кровавые ломти легли на пол с глухими шлепками.

Все кинулись их поднимать и мыть под краном. Пашка бурчал, мол, нечего намывать, обжарятся.

– Слушай… – Сонька наконец пришла в себя. – Ты скажи, он кого будет есть, людоед этот? Объясни по-человечески!

Пашка нехотя поднялся с корточек и поставил тазик на стол.

– Людоед, – объяснил он уныло. – Как его… Не важно, короче. Придумал, что теперь будет жрать людей. Сам будет жрать и других кормить. Откроет типа ресторан. Завтра.

– Ресторан?! – ахнули Даша с Сонькой.

– Ну! В центре Москвы. Первый в мире ресторан человечины. Заходи, кто хочешь, – жри человечину. Объясняет, что это теперь правильно. Типа полезно. И вообще красиво.

– Он что, больной? – тихо спросила Сонька.

– Да уж наверно не здоровый! – Пашка шмыгнул носом. – Журналисты носятся. Иностранцы обсуждают. Милиции вообще наплевать, похоже. Народ молчит. Вот ведь гниль… – Пашку перекосило от отвращения.

– Такого не может быть, – твердо сказала Сонька. – Так не бывает.