S.W.A.L.K.E.R. Конец света отменяется!

Все, что не горело, я поменял на патроны. Благо, последнее время отбиваться от тех, кто потерял человеческий облик от голода, холода и страха, не приходилось. Опухших мертвецов, еще не объеденных нелюдями, замело снегом. Если бы пришлось отстреливаться, я бы, пожалуй, пропал. Пропал бы раньше, когда в самый мороз уснул, обнимая вытащенный с нижней полки том Эко. «Имя розы». До других любимых книг было не дотянуться.

И тогда пришел Борис. Не знаю, как он нашел меня. Видимо, наткнулся случайно, обшаривая, как всегда, дом за домом в поисках горючего или припасов. Он натопил воды, бросая в огонь самые толстые тома. И я не мог помешать ему, потому что был почти мертв. Он сжег моего Толкиена, Пратчетта и коричневый трехтомник Уайльда – подарок мамы. Думаю, сейчас он корил себя за это. О нет, не за гибель книг, которые я любил. Борис был фантастически невежественен. Кажется, до того, как все погибло, он не читал вовсе. Он и сейчас не читал. Порой, когда я пересказывал ему самые известные сюжеты, он слушал. Даже внимательно, но никогда книга не могла зажечь в его глазах того огня, что я видел сейчас.

– Если бы ты знал, какие у нее блины, Юрочка. – Борис мечтательно прищурился, сглотнул. – Янтарные, медовые, ноздристые как сыр. Так и дышат. А какие пироги! Это барин, а не пирог. Лампасы таким пирогам, ордена – и на портрет.

Я удивленно смотрел на Бориса. Этот поджарый, сухой, жестокий человек всегда казался мне неспособным к поэзии. И когда он уходил, я представлял себе, как он часами, не зная усталости, бродит по развалинам с ломиком в правой руке и шокером в кармане, надеясь достать нам еду.

И он доставал. Однажды принес целый пакет таблеток и капсул из спецзапаса военных. После трех дней нормальной кормежки я стал подниматься с постели и даже попробовал ходить.

До сих пор не знаю, почему Борис выбрал меня. Может, потому, что отчаянно нуждался в живой душе рядом, а кошек, собак и даже крыс давно не осталось. Пожалуй, я был благодарен ему за спасение, но не в те дни, когда мороз начинал крошить стекла и Борис выгребал с книжных полок новую порцию топлива.

После того, как я встал на ноги, Борис стал заходить реже. Он оставил мне сумку с капсулами и брикет синтетического мяса и перебрался в другую часть города, поближе к военным базам. Видимо, мне все-таки удалось достучаться до него, потому что, уходя, он прихватил несколько книг.

– Просто возьми с собой… ну хотя бы вот это. – Борис взвесил на руке томик Диккенса. Третий. Остальные еще пару месяцев назад он самолично отправил в камин.

Я вынул книгу из его рук, чувствуя в ладонях теплую кожу переплета. Отвернулся, перелистнул пару страниц, делая вид, что раздумываю над его словами. По правде говоря, я просто не знал, верить ли Борису или нет. Не может быть, чтобы у какой-то мадам из подпольной харчевни на задворках Нижнего города была еда. Настоящая еда. Уже несколько лет я не видел ничего, что хоть сколько-то напоминало бы нормальную пищу. Все растения на окнах, до самых мелких корешков, были съедены. Остались только пустые плошки в переворошенный мерзлой земле. Все, что можно было поймать или выкопать на улицах, давно истребили нелюди. И сейчас я был бы рад даже крысе. Обычной помойной крысе, если бы в городе еще можно было найти хоть одного грызуна. Дальше, за городом, была только снежная пустыня. На много километров вокруг. Может, там и водились еще какие-нибудь твари, но отправиться туда не решился бы и мой решительный приятель с своим ломиком. Что уж говорить обо мне.

Борис пошевелился за моей спиной, кашлянул, поторапливая.

Я поставил Диккенса на полку, взял второй экземпляр «Двенадцати стульев» Ильфа и Петрова, тот, что покупал сам, и сунул в карман пальто. Второй экземпляр, отцов, с пометками на полях, остался лежать на полке, укоризненно глядя на меня надменным взглядом Остапа Бендера через брешь, что осталась от взятой мною книги. Я заметил мельком, что мой товарищ не удержался и утянул-таки «Мастера и Маргариту». Это было неплохое издание, но у меня оставался нетронутым пятитомник, и я решил сделать вид, что не заметил кражи. Может, Борис сумеет обменять Булгакова на приличный обед у своей загадочной приятельницы из подвального трактира. Хоть какая-то благодарность за спасение моей жизни.