С вождями и без них

Объяснение было никудышное, я лишний раз подивился доверчивости своего родителя, потом решил, что он просто заступился за человека по природной своей доброте. Как бы то ни было, от меня отвязались, видимо, удовольствовавшись изгнанием незадачливого плагиатора. Он переехал в другой город. Спустя несколько лет мне пришлось побывать в Баку, я получил приглашение выступить перед студентами и преподавателями юрфака и был удостоен радушного приема. Полагаю, это можно считать нормализацией моих отношений с alma mater. И моральной компенсацией за неприятности, которые пришлось пережить при получении все того же злосчастного диплома.

Иду за свидетельством об окончании университета. Джафаров хмуро просматривает документы, поданные секретаршей, и изрекает:

- Диплом не получишь.

- Как?

- В сорок седьмом поступил, а сейчас лето сорок девятого.

- Ну и что?

- За два года хочешь университет окончить? Посмотри на него, - обращается к секретарше, - какой ловкий.

- Ленин за полтора года окончил.

- Ты что, Ленин?

- Я не Ленин, но мы все должны подражать ему.

Этот довод несколько сбивает его с толку. С минуту он размышляет и находится:

- Они там, - указывает пальцем в потолок, давая понять, что речь о вождях, - а мы здесь. Иди, через год придешь - подпишу.

Выхожу убитый. В Москве уже начинаются приемные экзамены в аспирантуру, у меня все рассчитано по дням, а тут такой афронт. Иду к ректору - не принимает. Проректор по общественным дисциплинам вежливо выслушивает, сочувственно кивает, даже соединяется с Джафаровым по телефону, при мне начинает говорить, после двух-трех фраз переходит на азербайджанский. Кладет трубку, пожимает плечами: ничего, мол, не могу сделать.

- Но вы же вправе его обязать!

- Э, дорогой, при чем тут право. У него знаешь какие связи!

Я был близок к отчаянию, когда кто-то посоветовал обратиться к секретарю партбюро университета Анушавану Агафоновичу Арзуманяну. Умный, порядочный человек. Выслушав меня, обещал разобраться, через день пригласил и вручил диплом.

Так я получил возможность поступить в аспирантуру. Вскоре и Арзуманян переехал в столицу, где основал один из самых сильных академических институтов - "мировой экономики и международных отношений" и был его директором до своей кончины.

* * *

Баку не был провинциальным городом в обычном понимании, он обладал тем, что я бы назвал "интеллектуальным шармом". Дело не в том, что в азербайджанской столице были опера, театры, консерватория, филармония, университет, технические, медицинские и другие вузы - таким набором уже до войны могли похвастать все республиканские центры и крупные российские города. Приподнимал его над средним уровнем "класс" интеллигенции. В здешней индустрии подвизались тогдашние светила нефтехимии во главе с самим Губкиным. Филармоническим оркестром управлял маэстро Ниязи. Скрипичному мастерству в консерватории обучал Давид Ойстрах. На оперной сцене блистала лучшая в Союзе Кармен - Фатьма ханум Мухтарова. В оперетте - неподражаемый Аллегров, отец популярной поп-звезды.

Самородки не являются на пустом месте, без школы, благоприятной атмосферы, отзывчивой и взыскательной публики. Вспоминаю своих школьных учителей математики и географии Авилова и Саллойда. В прошлом преподаватели гимназии, со знанием двух-трех языков, эрудированные, остроумные, аккуратно и даже чуть щегольски одетые, что было непросто в то время с их заработком. Полагаю, они потянули бы на нынешних университетских профессоров. Из таких, собственно говоря, и состояло бакинское общество. Мой отец был адвокатом, у нас дома часто собирались его друзья - врачи, инженеры, коллеги из юридической консультации, играли в преферанс за неимением других развлечений. Осмелюсь сказать: это были рафинированные интеллигенты.

Чему азербайджанская столица обязана своим преуспеянием, не подлежит сомнению. Это - нефть. Вместе с передовой по тем временам техникой нефтедобычи Нобель привнес сюда элементы европейской культуры, на его промыслах рабочим строили приличные жилища, школы и больницы. Магнаты, вроде Нагиева и Манташева, не только просаживали миллионы за границей. Нефтеимперии нуждались в специалистах, которых вербовали где можно. Вокруг них складывалась инфраструктура сервиса - приглашали гувернанток со знанием французского, как петербургская знать в послепетровские времена. Звали для развлечения популярных артистов. Один из мультимиллионеров, Тагиев, щедро меценатствовал, построил для города оперу, университет и другие здания, посылал за свой счет юношей учиться в Сорбонну. "Черное золото" притягивало наряду с авантюристами искателей фортуны - энергичных администраторов, расторопных торговцев, толковых людей разных профессий. Революция порастрясла сложившуюся таким путем социальную среду, но она уцелела. Власть сменилась, нефть осталась.