С Том 3 (СИ)

— Нет, думаю, за Киев, — постарался я произнести как можно спокойнее.

— А там что? — он даже приподнялся немного. — В Киеве что натворили? Гиммлера взорвали, что ли? — кривовато улыбнулся Сабуров.

— В общем-то да, — ответил я, глядя на то, как нижняя челюсть Александра Николаевича медленно ползет вниз. — В принципе, это уже не очень-то и тайна, но наверное распространяться не стоит. Пока, — добавил я.

* * *

На саму Навлю пошел другой отряд, Можно сказать, отвлекающий. А я поехал к мосту через Неруссу. Это гораздо важнее. Потому что если на станции всё взорвать и даже вывезти остатки рельсов, то движение восстановят максимум за сутки, А железнодорожный мост, даже через такую реку — это уже дня три, а то и вся неделя. Почувствуйте разницу.

Со мной было двадцать человек. Я, значит, двадцать первый. Неполный взвод, короче. Маловато для полковника, конечно. Ёксель-моксель, да какой я полковник? Смех один, да и только. Мой потолок — вот такой взводный Ваня, да и то, явно не передовик. Уж кто-кто, а я себе цену знаю. Да, приятно носить четыре шпалы вместо трёх кубарей, но спросу же…

Впрочем, сейчас я снова был старлеем. Вернее, пехотным обер-лейтенантом Клаусом Ротом. Прошу любить и жаловать. Шинелька на мне с правильными погонами, с одинокой четырехугольной звездочкой. Главное, не раздеваться, а то странным покажется, что на спине так до конца кровь и не отмыли, а аккурат между лопатками хоть и заштопанное, но отверстие. И вдобавок ко всему, совсем не по уставному распорота от низа и до самой дырочки. А то иначе не налезала. Шинелька досталась от другого офицера, но у того морда лица на фотографии на мою совсем не походила, да и кровью удостоверение залито по самое никуда. Так что собрали с бору по сосенке и получился вот такой почти бравый хлопец. Как у писателя Гоголя — нос от одного, уши от другого, вот вам и жених на загляденье.

Ну, и сопровождение у меня — один фельдфебель, пятеро рядовых, и кучка полицаев. Эти почти все без документов, потому что зольдбухи большей частью попадаются порченые. Да и не так их и много, даже и с дырками. Не набрали еще архива в отряде Сабурова. А мы — так и вовсе без ничего. Разве что от администрации Новгород-Северского аусвайсы достались, да вот фельдфебель-водила со мной рядом.

Эх, хоть бы вывезло… Мост охраняется как положено: пулеметные гнезда, две зенитные пушки с расчетами. Которые как известно, могут стрелять не только вверх. Надежда на то, что наш пулеметчик дальний пост подавит через дырочку в тенте. Да, слишком много «если». А что делать?

Грузовик выполз в ближнему от нас блок-посту и послушно остановился. Правильно встал, дальних немцев ничего пулеметчику не перекрывает. Потеряют, конечно, пару секунд, пока помощники будут тент в сторону сдвигать, но ведь и постовые не держат палец на спусковом крючке круглые сутки. На то и расчет. К тому же, противник еще, можно сказать, непуганый. Нет того страха перед партизанами, что появится через несколько месяцев. А сейчас ребята чувствуют себя почти на курорте: глубокий тыл, служба — не бей лежачего, что ж не радоваться?

Я неспешно вылез из кабины, почти одновременно с ханомагом, вставшим чуть в стороне и сзади. Этим достанется ближний пост. А то как-то не хочется пробовать, а как оно, когда в тебя из пулемета с десяти метров лупят. Ну, с богом!

Я подошел к постовому походкой тылового разгильдяя, неряшливо одетого, вон, шинельку нехотя на ходу застегиваю. Немец небрежно отдает честь.

— Фельдфебель Майне, ваши документы.

Включаю уже успешно примененного на Десне заику и протягиваю удостоверение.

— Обе-е-ер-лейтена-а-а… Рот.

Немец, фельдфебель, лет тридцати пяти, лицо сухое, глаза злые. Видно, что парень всю жизнь в войсках и штатского придурка, не умеющего даже форму носить, презирает почти открыто.

— Путевой лист, герр обер-лейтенант, — вот ведь гад какой, у него неприязнь ко мне сквозит даже в безразлично сказанной фразе.

— Се-е-ейч-ч-ч…, — я так и не договариваю слово и лезу за пазуху. Пуговица от шинели отрывается и летит куда-то в сторону, сопровождаемая чуть насмешливым взглядом вояки. Пора.

Вместо путевого листа я выхватываю парабеллум и дважды стреляю в грудь фельдфебелю, глядящему на меня с нескрываемым удивлением. В ту же секунду пулемет с ханомага начинает лупить по ближнему блокпосту, постовые с которого вместо того, чтобы бдеть на своих местах, начали подтягиваться на бесплатный концерт, где главным номером должен был выступить ныне покойный фельдфебель. Ну, и я в качестве клоуна, как без этого. Жаль вас разочаровывать, ребята.

Через секунду начинает работать пулемет в грузовике. От грохота закладывает уши. Я падаю на дорогу возле скребущего землю на последнем издыхании немца. Вовремя, потому что с той стороны тоже включилась тарахтелка. Хотя что-то вроде по темечку стукнуло. Потом, всё потом! Блин, а там пулеметчик удачливее оказался, наш заглох. Или лента кончилась?