С тобой навсегда

– Потому что ты относишься к тому типу мужчин, которые любят женщин, презирающих их. Тебе не нравятся те, кто старается быть добрым к тебе.

– Я могу любить любую женщину, пока она искренна, – ответил Алек. Опущенные длинные ресницы скрывали выражение его глаз. – До тех пор, пока она честна. Трудно найти женщину, которая в постели не играет какую-нибудь роль.

– Нам всем это свойственно, – холодно заметила Джорджия, аккуратно проводя расческой по своим золотистым волосам. – Вы, бедные глупые мужчины, не хотите принимать нас такими, какие мы есть. Вы всегда ищете невинность.

Алек усмехнулся.

– Боже упаси меня от женщин, старающихся разыгрывать из себя невинных, не являясь ими, хуже того – старающихся выглядеть леди, – сказал он и помрачнел от неприятного воспоминания. – Знаю на собственном опыте: притворство невыносимо.

– О ком ты думаешь? Она была притворной невинностью или притворной леди? – допытывалась Джорджия. Ее резкий голос вернул его к действительности.

– И то и другое, – ответил Алек, проведя рукой по шее.

Он так давно носил фамильный медальон Фолкнеров, что до сих пор не привык к его отсутствию. – Ты не ответила на мой вопрос. Хочешь, чтобы я оплатил счета или нет?

– Неужели оплата нескольких пустяковых долгов – все, что ты можешь мне предложить?

Вкрадчивый голос Джорджии заставил его рассмеяться:

– Судя по тому, что я слышал, они далеко не пустяковые. Я все равно сделаю тебе подарок…

– Изумруды?

– Бриллианты, – небрежно поправил Алек, вставая с постели. – Ты не стоишь изумрудов, Джорджия, хоть я должен признать, что ты была очень занятна в это утро.

– Возможно, я смогу убедить тебя в моей истинной цене.

Через несколько минут я заставлю тебя подарить мне изумруды…

Джорджия обольстительным движением скинула пеньюар. Алек задумчиво взглянул на нее, улыбнулся и поцеловал в лоб с нежностью, вызвавшей у нее приступ бешенства.

– Довольно, Джорджия. Я больше не приду. Но спасибо за приглашение… Приятно сознавать, что тебя хотят.

– Негодяй! – во второй раз повторила она это слово, отворачиваясь. – В таком случае я приму бриллианты.

* * *

В Беркли-Холле прямо на улице были накрыты столы, уставленные таким количеством еды, какое Мира вряд ли раньше видела. Жаркое и ветчину подносили с кухни так часто, как только успевали слуги, а толпа собралась, чтобы полакомиться пудингами, всевозможными булочками и другими кушаньями. Прожив месяц у супругов Беркли, Мира стала привыкать к их стилю жизни, но тем не менее ее пугало количество собравшихся людей. Пир продолжался целый день и с наступлением сумерек должен был закончиться фейерверком. Это было благотворительное мероприятие, устроенное для жителей поместья и крестьян из соседних деревень, но мелкопоместные дворяне тоже приехали сюда, чтобы поесть и повеселиться.

– Здесь, наверное, не меньше тысячи человек, – заметила с замиранием сердца Мира, кутаясь в теплую накидку от холодного ветра, который румянил ее щеки.

Розали улыбнулась, приветственно кивая знакомым, встречавшимся тут и там.

– Каждый год у нас собирается все больше народу, – заметила Розали. – Но как мы можем не пустить кого-нибудь? Большинство из них – жители окрестных деревень, работающие каждый день не покладая рук. Доставить им эту маленькую радость – лишь часть того, что я хотела бы сделать для них.

– Я слышала, многие говорят, как щедры вы с лордом Беркли. Ваши крестьяне – самые благополучные и довольные во всей Англии.

– Рэнд собирается сделать еще больше для местных жителей. Он решил обратиться к королю Георгу с предложением о созыве парламента: он будет представлять эту местность. Ему нужна новая деятельность: я буду рада, если он займется политикой. Это отвлечет его внимание от попыток раскрыть мои маленькие секреты.

Мира с удивлением улыбнулась Розали:

– У тебя есть секреты от мужа? Я думала, вы шагу не ступите друг без друга.

– Что ты! Боже, как это было бы скучно. Нет, Рэнд не бывает в курсе всех моих дел; и я уверена, что он знает об этом. Он никогда не будет распоряжаться мной.

– В чем именно? – начала Мира, но оборвала себя. – Нет, я ни о чем не спрашиваю.

– Я скажу тебе, если ты пообещаешь не говорить никому ни слова. – Розали посмотрела вокруг, чтобы убедиться, что поблизости нет свидетелей разговора, и зашептала:

– Ты знаешь, что Брумель, мой отец, последние несколько лет вынужден жить во Франции. Он бежал туда от долгов, карточных и других, которые не мог оплатить. Когда его дружба с королем Георгом прекратилась, он был на грани разорения. Ему грозила долговая тюрьма. Даже имея много влиятельных и богатых друзей в Англии, Брумель совершенно не умеет обращаться с деньгами… Он покупает все самое лучшее, бездумно тратит… Из-за своей гордости он не хочет принять от меня деньги.

– Как ужасно быть не в силах помочь, когда искренне хочешь этого.

– Да, гордость мужчины легко задеть. В некоторых вопросах они более ранимы, чем женщины. По многим причинам мой отец и муж сильно недолюбливают друг друга.