S-T-I-K-S. Шустряк. Человек с кошкой

– Я, конечно, понимаю, что краткость – это сестра таланта, но мне бы хотелось понимать, что твоё «нет» означает.

– Как что, – он хохотнул, – оно означает, что я хочу оплату получить и ничего тебе не говорить, – сидевшие с ним на одной лавке также поддержали остроту, кто хихикнул, кто заулыбался, явно пытаясь произвести на меня впечатление.

– Тебя родители в детстве не учили, что сесть на ежика голой жопой без последствий не выйдет?

– Это ты ежик, – в голос удивился он, – или, может, жопа?

– Да я погляжу, вы от цирка отбились? – изобразил я удивление.

– Слышишь ты, – вызверился старший, – я тебя сейчас прям тут порву!

– Голой жопой…– не успел я продолжить остроту, как весь мир, остановившись, утонул в зеленоватом мороке.

Оттаяв, я увидел, как один из тех, кто пришёл с этим шкафом на ножках, держит в руке небольшой ствол, из ствола которого расходятся в разные стороны пороховые газы, а пуля, что была выпущена из него, уже практически пробила футболку на моём плече. «Однако, гансслайтер», – удивился я, разглядывая стрелявшего, не то, чтобы моргнуть не успел, даже звука выстрела не услышал, мда, в который раз понимаю, если бы не мой дар, уже бы давно не топтал этот странный мир, но что есть, то есть.

Этого придётся выводить из строя и, поскольку я в своё время так и не получил ответа на вопрос, может ли гансслайтер стрелять с другой руки, лишу обоих. Пустая банка была перемещена в обычное пространство так, чтобы занять место чуть выше локтя, руку, скорее всего, оторвет, но зато жгут будет удобно накладывать, со второй поступил так же, разве что банка была наполовину полной. Старшего я, пожалуй, допрошу, а вот с оставшейся парочкой мы поступим показательно. Достал оба слонобоя, что уже так давно не приходилось использовать, встал сбоку стола, навел их на двух оставшихся и сменил пространство на обычное.

Негромкий хлопок раздался сразу, за ним громко рявкнули слонобои, нещадно лягнув в обе руки, а два ненужных мне члена подошедшей компашки вылетели с лавки, переломившись пополам, ну да, калибр двенадцать и семь в живот согнёт любого. Не дожидаясь падения подстреленной парочки, оба монструозных ствола уставились на голову старшего, причем все произошло так быстро, что с его физиономии даже гримаса раздражения пропасть не успела. Правда, уже через пару секунд, когда на него брызнули капли крови от взорвавшейся руки гансслайтера, его выражение начало меняться, а сразу после того, как на стол упала вторая рука бедняги с небольшим пистолетом, и вовсе выражала полнейшее удивление.

За грохотом слонобоев зал резко наполнился хоровым стенанием подстреленных и истошным воплем лишившегося обеих рук, а изрядно обалдевший старший уставился на меня, созерцая по большей части два уткнувшихся в него револьвера. Когда махающий обрубками гансслайтер немного притих, я посмотрел на ошалевшего от произошедшего бармена, окинул всех остальных посетителей взглядом, те успели развернуться, а некоторые даже вскочить, после чего с максимальным спокойствием произнёс:

– Уважаемые, если кто-то хочет так же фонтанировать кровью из обрубков конечностей, то он может выстрелить в меня, если есть желание что-то с меня получить, не давая ничего взамен, то я могу прописать и вам по подарку в живот. Но если все же вы умный человек, то предпочтёте не вмешиваться, а может быть, даже заработать, немного подсобив мне с интересующей меня информацией. – Переведя взгляд на бармена, уже только для него продолжил. – Тащи сюда что-нибудь, чем этому дебилу культи перетянуть, и так уже все вокруг залил кровью, неровен час, копыта откинет. А всем остальным предлагаю либо присесть, либо покинуть заведение, но только так, чтобы я не усомнился в ваших благих намерениях.

Пока засуетившийся бармен, юркнув в дверь, обернулся с коробкой, надпись на которой гласила, что это автомобильная аптечка, примерно треть посетителей медленно и плавно покинули заведение, а остальные продолжили наблюдать за разворачивающейся сценой.

Убрав оба револьвера на свои места, я посетовал на то, что больше пива нет, и попросил бармена сначала перевязать безрукого, а потом стонавших у лавки. Порывшись в переднем рюкзаке, я выложил на стол два шприца по пять кубиков с отменным спеком, благо, у знахарей не просто пополнил, но и приумножил запас, сдав имевшийся у нас янтарь.

– Этим, – я указал на скрючившихся возле лавки подранков, – вгони по два куба из одного шприца, оставшийся кубик ему, – кивнул в сторону дергавшегося гансслайтера, – и еще из второго ему куб добавь, это отключит их, уж больно много шуму от них, ну, и остаток этому дурачку на лечение.

– Все сделаю, – судорожно пробормотал бармен, обтирая о себя окровавленные руки, он как раз закончил поправлять съехавшую перевязку на правой культе стрелка.

Старший сидел, притихнув как мышь под веником, молча созерцая происходящее, у меня вообще складывалось ощущение, что он близок к конфузу и вот-вот обмочит штаны, но заглядывать под стол не стал, уж больно неожиданно все для него повернулось, что ясно читалось в выражении его физиономии.