S-T-I-K-S. Почтальон. Часть 2

– Что же получается? – глашатай, потрясая косичками, очень даже театрально повернулся к толпе. – Ты их убил…но как? Или, спросим точнее, чем? – Дубль в своём вопросе, был похож на лиса. Шоу, и на Стиксе шоу.

– Топором. Я принёс его на заточку, – не смотря на обстоятельства, Трой начал оживать.

– Да‑да, тебя многие знают, преданный делу мясник, – перебил глашатай.

– О чём вы с ним говорите? Скормите его привратнику и всё! – воскликнула пышная брюнетка в первых рядах.

Судя по вздымающейся груди и горящим глазам, дама говорила вполне искренне. Толпа, разделённая мнениями, загудела. И глашатай зацепился.

– Фиорина! Ты помнишь, как звали любовника жены мясника?

– Ещё бы она не помнила, – со смехом выкрикнул кто‑то из толпы.

Привратник недовольно рыкнул,  народ инстинктивно подалась назад.

– Тихо! – Дубль глянул на последнего крикуна. – Мы поговорим с тобой позднее, Мухтар, если не сбежишь.

Обладатель собачьего имени, пригнул голову и под дружные смешки заспешил к последним рядам.

– Фиорина?

– Максом его звали, – пышная дамочка и не думала смущаться. – Да, он и мне любовником был! И что? У него хотя бы спораны водились. Бывало, придёт из рейда…

– Всё Фиорина, мы тебя поняли, – махнув рукой, прервал её Дубль. – Теперь вопрос, – он сделал небольшую паузу. – Заслуживает ли он, высшей меры?

– Нет!!! – поддержала убийцу, мужская половина зевак.

– Да!!! – не согласилась с ними женская.

– Мнения разделились, – подвёл итог, глашатай. – Солидарность мужчин против мести женщин! Ожидаемо. Но, к счастью для мясника, мужчин больше! – озвучив очевидное, Дубль улыбнулся.

Толпа взорвалась одобрительными криками, что заглушило немногочисленных женщин.

Глашатай поднял руку призывая к тишине, народ, притих, а привратник, напротив, разволновался. У монстра, хватало ума, чтоб понять, в его сегодняшнем меню, минус одно блюдо. Но и он затих, как только Дубль, растопырил пятерню.

– Властью, данной мне Кобальтом, я приговариваю тебя к трём месяцам штрафбата!

– У‑у‑у, – взвыла толпа.

По мнению мужской её части, слишком сурово, три месяца там, где неделя целая жизнь, это через чур.

Трой, однако, остался доволен, ему дали крохотный шанс. Приговор был озвучен, в ту же минуту, сквозь толпу пробились двое солдат, освободили улыбающегося мясника и увели его в сторону БТРа.

Небольшой заминкой воспользовались продавцы и букмекеры. Первые, усиленно толкали пирожки и пиво, вторые же, раздавали спораны счастливчикам и принимали новые ставки.

– Ставочки, ставочки! – негромко вещал проныра. – А вдруг выживут все? Такое уже бывало!

– Назови своё имя! – потребовал глашатай, обращаясь ко второму пленнику.

Тот, к слову, мелко подрагивал и постоянно озирался за спину, туда, где вальяжно сидел привратник.

Толпа загудела, многие знали этого человека. Он жил в роскошном доме крепости, на первом кольце.

– Это ж Лаврик, зам зама! – крикнул, какой‑то смельчак из толпы.

– Да Ломоть, ты прав, – воскликнул Дубль. – Это Лаврентий, зам зама, министра по торговле! И что же ты тут делаешь, Лаврик?

– Проворовался гнида! – это уже другой смельчак.

Толпа взорвалась выкриками, на что привратник нервно заурчал.

– Тишина! – Дубль себе не изменяет. – Отвечай, – потребовал он, когда все стихли.

Лаврик задрожал ещё сильнее.

– Я…в…взял с…совсем не… немного, я…не…не хотел, п…простите м…меня, – зачастил он, стуча зубами опасливо вглядываясь в безликую толпу.

Судьи, сотни судей, смотрели на него без какого‑либо сожаления, тут даже приглядываться не надо, люди глазели с предвкушением.

Ведь это он, тот самый тип… А какую он обычно рожу делает!? Верхушка смотрит на быдло, верхушка позволяет быдлу!

Ну нет, скоро, очень скоро, будут зачётные кадры. Многие зашуршали в поисках гаджетов, чтоб эти самые кадры заснять.

Завидев это, Лаврик всхлипнул, что не говори, а смелость не его конёк.

– Виновен! – крикнул особо голосистый и был поддержан толпой.

Народ взорвался, народ требовал возмездия и не за то, что чиновник проворовался, так было всегда. А за то, что ездил мимо них каждый день с надменной рожей, а если чинуше приходилось смотреть и не дай Стикс общаться с простым иммунным, то делалось это, исключительно, как с говорящим дерьмом. Коротко и брезгливо. Вот, его основная вина, а ещё дом на первом кольце, красавица жена и множество других, не менее приятных мелочей.

Вопреки мнению толпы судей и даже невысокого о себе Лаврика, сквозь зевак пробился военный. Далеко не младший чин, но не слишком большой, иначе бы его узнали.

– Лаврентий! – произнёс он, негромко.

В первых рядах, слышно было хорошо, как и самому Лаврику на эшафоте.

– ТЫ МЕНЯ СЛЫШИШЬ? – выкрикнул военный, приводя в чувства не только едомое, но и едока. Привратник недовольно загремел цепями.

Едомое дёрнулось, сосредотачиваясь на голосе.

– Предлагаю тебе, вступить в ряды защитников Гориса! Шесть месяцев и ты свободен! Решай, Лаврентий!

Тот затрясся в приступе плача. Отложенная ненадолго смерть. Вот, что он услышал. Лаврика, это никак не устраивало. Не быстрая не медленная, он собирался жить вечно, а тут обман. Он проклинал себя за жадность, он жалел себя.