«S.T.I.K.S» - Нолд.

Приглушенный звук удара разорвал тишину, уничтожая покров этого сонного оцепенения. Вспышки во тьме стали более частыми, и дольше задерживались перед взором. Цвета мелькали безумным хороводом. Новый удар, и вновь пространство содрогается, словно некто незримый стучит огромным молотом в запертые двери. Через щели начинают проникать узкие лучи света. Они обжигают, но вместе с тем и согревают. Только сейчас Андрей понял, насколько он холоден. Мертвенно холоден. Еще удар, и еще один. Все вокруг рушится, свет и жар расползаются повсюду, опаляя лишенное оболочки сознание. Это больно, очень больно. Но вместе с тем так неожиданно приятно. Таинственный взор, наблюдавший за Андреем, отступил. Показалось, или неведомая сила усмехнулась, освобождая его от своего надзора? Удары стали регулярными. Сознание, терзаемое болью, очищается и наконец Андрей начал понимать, что этот ритмичный шум ударов ни что иное, как его собственное сердце, пока еще неуверенно, но с каждым мигом все бодрее отстукивающее положенный ему природой ритм. Но как? Ведь сердце было пронзено, рассечено подлым ударом, оно уже не должно биться. И тем не менее, бьется. Упорно бьется, разгоняя жар крови по жилам. Возвращая в израненное тело саму жизнь.

Очень больно, но боль – вечная спутница жизни. Она ее предвестница, и то, что провожает в последний путь. Без нее никуда. Что-то подсказывает, что эту пытку нужно вытерпеть. Нужно выдержать это испытание. Свет пульсирует, обжигая зрение. В смутном мелькании цветных пятен виднеются картины, но разглядеть их невозможно. Слишком быстро они мелькают. Вот, кажется, шуршащее листвой дерево. А это что? Никак не понять, видение уже исчезло, размытое хороводом соседних пятен. Появилось нечто новое, ранее не замеченное. Шум. Да, самый настоящий шум. Не тот грохот ударов сердца, что отдается изнутри, в каждом уголке сознания, а нечто совершенно иное, приходящее извне. Какое то шуршание, с непостоянной громкостью. Иногда в нем проскакивают громкие звуки, чистые и прекрасные, как первая весенняя капель. Их все больше и больше, и хоть разум отказывается их распознавать, как же это приятно, вновь слышать. Андрей упивался звуками, словно божественной симфонией, его личной симфонией, всю красоту которой понять не дано никому более. Вспышка адской, умопомрачительной боли, снова едва не отбросила во тьму, но Андрей удержался. Второго пробуждения, если это оно, ему может быть не дано.

Что-то вновь начало происходить. Остатки тьмы рассеивались, сердце стучало словно барабан, и наконец, открылась закрытая до того стезя, и в бывшую пустоту с грохотом ринулся обжигающе холодный поток, опаляющий все вокруг и заставляющий сжаться. Андрей вздрогнул, и наконец почувствовал свое тело. Немного, лишь смутными отзвуками, но почувствовал! Он дышал, и воздух, этот самый воздух, кажущийся таким холодным, вторгается в легкие тугими струями, давая организму так необходимый ему кислород. Мозг оживился, начав яростное пиршество щедро подаваемым ему угощением. Шумы упорядочивались, цветные пятна собирались в кучки, постепенно формируя настоящие изображения. Лес. Он в лесу. Поют какие то птицы, радуясь жизни и восхваляя ее прелесть. И лицо. Человеческое лицо, перекошенное от страха, навечно застывшее в мерзкой гримассе. Почему так приятно видеть этот ужас, исказивший черты лица? Глаза, наконец подчинившиеся пробуждающемуся мозгу, нестерпимо жгло. Пришлось приложить немало усилий, чтобы закрыть их, обрывая поток излишней информации.

Последние мгновения воспоминаний пробивались в сознание, постоянно толкаясь и путаясь, но наконец хоть как-то проясняя произошедшее. Он был убит. Убит предателем, предавшим и своих создателей, и тех, кого он называл своими союзниками. Но предателю не повезло, и кара нашла его быстрее, чем тот думал. Электрический разряд поджарил мозг той мерзкой твари, что по какому-то недоразумению выглядит как человек. Теперь она не опасна, и лишь стоит, подобно статуе, не способная даже упасть из за судорожно сокращающихся мышц. Сокращающихся? Андрей приоткрыл глаза, пытаясь сфокусировать их на потрескавшихся экранах шлема. Огромная красная надпись, перекрывающая все остальные. «Оператор мертв». А вот хрен вам, а не мертв. Сердце бьется, хоть и не должно, значит еще жив, значит еще может бороться. Красная надпись меркнет, сменяясь беспорядочным мельтешением различных показателей. Словно искусственный мозг костюма сам не понимает, с чем только что столкнулся. А возможно так и есть. Труп Кадета медленно заваливается, и падает вбок, рядом с убитым им Косым. Штаны диверсанта как-то странно топорщатся. Неужели обделался от страха? Пошевелиться невозможно, вся концентрация уходит на то, чтобы нормально дышать, гоняя по организму живительный кислород. Стоит отвлечься, и легкие начинают вбирать в себя больше воздуха, чем им положено природой, что причиняет немалые страдания.

-Андрей?! Андрей, ты жив!? Что тут случилось…