S.T.A.L.K.E.R. Палачи

— Это может быть чей угодно почерк. У нас не было его образцов. Ни почерка, ни отпечатков пальцев. В любом случае я бы не смог на глаз провести графологическую экспертизу.

Михаил побарабанил по столу костяшками пальцев, собираясь с мыслями.

— Значит, так, — сказал он. — Первым делом надо поговорить с барменом.

— Не думаю, что он врет, — сказал Гарин. — Похоже, он на самом деле не знает, кто оставил письмо.

— Пусть так. Но он хотя бы знает, когда его оставили. И, может быть, сумеет вспомнить, кто в это время был в баре.

— И что? Ты перетрясешь всех, кого он вспомнит?

— Надо будет — перетрясу, — сухо пообещал Столяров. — Второе. Нужно найти Гигу и объяснить ему, что планы поменялись и мы выходим завтра на рассвете. Черт! Лучше бы прямо сейчас. Но ночью нас никто не поведет, и потом, надо же нам хоть немного поспать.

— К чему такая спешка?

— А к тому! — повысил голос Михаил, но тут же смягчился. — К тому, что завтра в четыре часа дня нас точно будут встречать в книжном магазине. Навряд ли с цветами и оркестром. А если мы подсуетимся и появимся там первыми, то, может, и сами сумеем устроить им тепленькую встречу.

— Им? — переспросил Олег.

— Да, им, — твердо сказал Столяров. — Кто бы они ни были.

— Ты думаешь, с Пси-Мастером такой номер пройдет?

— Я не думаю. Я спать хочу. — Михаил провел по лицу ладонью и потянулся к кружке с чифиром. Отхлебнул и скривился: — Тьфу, он еще и остыл! Ладно, Студент. Иди наверх. Насчет коек я договорился. Белье должно быть где-то там. Давай хоть ты выспишься, а у меня еще дела.

В общей спальне уже погасили свет. Пахло здесь так же, как и в любом помещении, где собирается одновременно больше десятка мужчин: носками, чесноком и самую малость перегаром. Кто-то кашлял в подушку, двое или трое храпели во сне. Прикрывая луч фонарика рукой, Гарин отыскал две свободные кровати в углу у окна, затем, уже в темноте, застелил обе и разделся, сложив вещи на тумбочке между койками. Олег лег на спину, в этой позе ему лучше думалось. Все равно заснуть, после того как прочел это злополучное письмо, он не надеялся.

«Значит, ПМ, — думал Гарин. — Все-таки ПМ». По крайней мере он мог произнести эти две буквы без внутреннего содрогания. Даже если автором письма был не сам Пси-Мастер, оно было написано в его стиле. «Щенок», — так называл Олега полоумный маньяк, когда приказывал ему остановиться, одуматься, отступить, не быть досадной помехой на пути к абсолютному счастью для всего человечества. Даже не к счастью. Он называл это вечной властью гармонии. И этот архаичный оборот «в четыре часа пополудни», вместо того чтобы просто написать «в 16.00». Все это было очень похоже на Пси-Мастера. Вообще все. Начиная с масштабной авиакатастрофы.

Уничтожить три самолета, оставив послание на их речевых самописцах, только для того, чтобы заставить Гарина вернуться в Зону? Чертовски сложный план, но он сработал. Олег здесь. Но зачем он понадобился Пси-Мастеру? Чтобы отомстить? Отомстить за собственное убийство?! Нет-нет, рассуждая таким образом, недолго свихнуться самому. Либо Пси-Мастер жив и ему не за что мстить, либо он мертв, и тогда мстить попросту некому. Значит, не за убийство. Мало ли у Пси-Мастера других поводов для мести? Да полно! Разрушенная лаборатория, уничтоженные результаты экспериментов, погибшие в гравитационной аномалии «венцы» с информацией. Нет, если Пси-Мастер до сих пор жив, неудивительно, что он очень зол на Гарина. Вот только… разве он уже не отомстил? Убить любимую девушку и оставить Олега в живых — что может быть хуже этого? Неужели что- нибудь может?

Открылась и снова закрылась дверь спальни. Шагов Гарин не слышал, но спустя короткое время пружины соседней койки тоскливо заскрипели.

— Миш, — шепотом позвал Олег. — Это ты?

— Зашибись ты конспиратор, Студент! — зло прошипел Столяров. — Владимиры Ульяновы в роду были?

— Ну извини… Плотник.

— Чего надо?

— Бармен что-нибудь сказал?

— Да.

— Что?

— Ой, ой, не ломай мне вторую руку!

— Ты пытал его?

— Я задавал вопросы. И нервничал, когда не получал ответов. Давай спать, а?

— Давай.

Гарин продержался целую минуту. Но ему необходимо было поговорить — с кем угодно и о чем угодно, лишь бы не возвращаться к мыслям о Пси-Мастере.

— Плотник! — позвал он. — Эй, Плотник!

— Ну что тебе еще?

— Зачем ты здесь?

Михаил поперхнулся.

— В смысле?

— Зачем ты вернулся сюда? Ты же сам вернулся, правда? Тебя никто не звал, никто не посылал. Никто не обзывал тебя «щенком». Вот я и спрашиваю: зачем? Чтобы людей спасти? Чтобы самолеты больше не падали? Но ведь ты ненавидишь людей. То есть тех, кто далеко от тебя, ты еще можешь терпеть, а тех, кто рядом, ненавидишь. Так? Чего ты хочешь вообще? О чем мечтаешь?

— Мечтаю, чтоб ты орал потише, — ответил наконец Столяров. — А то даже местные клопы уже в курсе наших дел.

— Хорошо. — Олег сбавил тон. — А теперь ты о чем мечтаешь?

— Больше ни о чем. — Михаил перевернулся на другой бок. Через тридцать секунд он спал.

«Вот скотина! — подумал Гарин то ли с возмущением, то ли с завистью. — Бесчувственная скотина!»