С широко открытыми глазами

Я приподнялась, взглянув на часы, чтобы проверить время. Как долго я спала? Часы только-только перевалили за отметку 22:30. В памяти всплыли события второй половины дня, окатив меня взрывной волной, и я приготовилась получить очередную порцию боли и страданий, но этого не произошло. Думаю, пробежки, слезы и тошнота высосали из меня все соки. Вместо этого, я грелась в мягкой постели с присматривающим за мной Итаном и капельницей в руке. Ладно, это было страшновато. Я, наверное, была в ужасном состоянии, когда Итан привез меня сюда, если мне понадобился внутривенный «коктейль».

Я снова забралась под одеяло и не отказала себе в удовольствии понаблюдать за спящим в кресле Итаном. Ему наверняка в нем не особо удобно. Бедняга. Должно быть он измучен всем произошедшим и всем, что мы делали в течение последних практически двух дней.

Я еще не была готова столкнуться со всем этим лицом к лицу, но чувствовала себя намного лучше, чем несколько часов назад, и… в безопасности. В полной безопасности благодаря заботе Итана, ведь именно такие чувства он во мне пробуждал с той самой ночи, когда я встретила его и он отвез меня на своей машине домой. Я вновь погружаюсь в сон, удовлетворенная осознанием того, что, по крайней мере, сейчас я не одна.

Когда я проснулась в следующий раз, кресло Итана оказалось пустым. Прикроватные часы показывали чуть больше 01:15 ночи, поэтому я предположила, что он, скорее всего, пошел спать. В другую кровать. В другое место. Я сделала глубокий вдох и попыталась смириться с этим. Превратившись в размазню, я бы себе ни на йоту не помогла. Но иной раз, безусловно, можно себе позволить потерять голову, особенно, когда есть тот, кто тебя подхватит. Как Итан...

Я поняла, что мне нужно в ванную, поэтому откинула одеяло и осторожно выбралась из постели. Ноги были немного ватными, мышцы очень болели, особенно в ногах и в области брюшного пресса, но я улыбнулась, заметив на ногах носки. Наверное, Итан надел их на меня. Он действительно меня любит. Я искренне в это верила, но думаю, я боялась, что беременность убьет эту любовь во всей ее новизне и хрупкости. Мы двигались слишком быстро, чтобы как-то со всем этим справиться. Верно?

Шест с капельницей нужно было катить рядом с собой, иначе я рисковала выдернуть иглу, вставленную в мое запястье. Я вздрогнула при виде уродливой хреновины, радуясь, что не помнила, как ее в меня воткнули. Шест был немного неудобным, но мне удалось протащить его и позаботиться о насущных проблемах.

Первое, что я сделала, это почистила зубы. Я фактически застонала от божественного вкуса зубной пасты и ощущения мятной свежести во рту после нескончаемого числа отвратительных приступов тошноты. Это мелочи...

Затем я занялась своими волосами, которые, должна признаться, выглядели довольно-таки ужасно. Я даже не хочу думать о том, что в них могло засохнуть. На самом деле я хотела принять душ, но знала, что не способна справиться с этим в одиночку, когда я все также подсоединена к капельнице. Расчесав и заплетя волосы в длинную косичку сбоку, ситуация более-менее улучшилась, но я по-прежнему выглядела хреново. Я бросила взгляд на ванну.

— Почему ты не в постели? — рявкнул Итан, стоя в дверях, с хмурым выражением на прекрасном лице.

— Мне нужно было сходить в уборную.

— Ты закончила?

Я кивнула и с тоской взглянула на великолепную мраморную ванну.

Он проследил за моим взглядом, направленным в сторону ванны.

— Даже не думай об этом. Ты возвращаешься обратно в постель.

Он подчеркнуто выделил каждое слово, по-прежнему грозно сверкая глазами.

Я вздернула брови.

— Ты указываешь мне куда идти?

— Ага. И это не обсуждается. — Он для пущего эффекта ткнул пальцем в направлении кровати и с важным видом подошел ко мне, без усилий оторвав меня от пола. — Возьмись за шест, детка, он тоже пойдет.

Я взвизгнула и ухватилась за шест. От его одежды повеяло холодом, когда он прижал меня к себе.

Итан, не теряя времени, вернул меня обратно в постель вместе с прикрепленной ко мне капельницей.

— Зачем мне нужна эта штуковина? – спросила я.

Он наклонился, приблизив свои губы к моим губам.

— Потому что, по словам Фреда, ты была настолько обезвожена, что в том состоянии, в котором я тебя нашел, тебя бы уже положили в больницу. – Его взгляд был суровым, а голос мягким, пока он говорили мне жестокую правду.

— Ох…

Я не знала, что еще ответить, но почувствовала, как меня начали переполнять эмоции, которые угрожали пошатнуть мое хрупкое самообладание. Я поднесла ничем не скованную руку к его щеке и коснулась щетины его бородки, гармоничное сочетание мягкости и жесткости так хорошо мне знакомое к настоящему времени. Итан закрыл глаза, словно он наслаждался моим прикосновением, и это вызвало во мне грусть. Ему тоже необходимо было какое-нибудь успокоение.

— Ты выходил покурить, да?