С/с. Том 8

Он отвалился в сторону и застонал.

Надо признать, что его удары тоже не подарок.

Вспыхнул свет. Вошел второй охранник. Казалось, вопрос уже решен.

Я оттолкнул Нэда ногой и встал на колени. Подняв глаза, я увидел направленный на меня кольт, казавшийся и смертоноснее и размером побольше, чем гаубица.

— Не двигаться, — сказал Гарри дрожащим от страха голосом.

Я замер.

В это время Нэд с трудом поднимался на ноги.

— Что здесь происходит? — спросил Гарри.

Он был тоже неслабый парнишка, правда, с отекшей физиономией.

Мой мозг лихорадочно пытался вычислить, когда же грянет взрыв.

— Присмотри за ним, — прохрипел Нэд, — пока я переведу дух. Я его в порошок сотру. Говорил же я тебе, что это тот же тип!

Гарри смотрел на меня, разинув рот, но палец не отпускал со спускового крючка.

— Давай лучше вызовем полицию, — сказал он.

Нэд сочно выругался.

Он двинул меня в бок, прежде чем я успел уклониться.

От мощного удара я перелетел через всю комнату, еще не сознавая, что это меня спасло.

И тут шарахнула адская машинка.

Шум был ужасный, погас свет, засвистел воздух, посыпались штукатурка и стекла. Комната зашаталась.

Я плохо соображал, голова трещала. Посмотрев на руки, увидел, что сжимаю только фонарик, дубинки в руках не было. Нужно поскорее рвать отсюда когти, но больно хотелось посмотреть, что же с охранниками?

Можно было не беспокоиться: оба были накрыты бронированной дверцей сейфа, от взрыва слетевшей с петель.

Спотыкаясь, я выбрался из-под обломков стекла и штукатурки прямо на террасу. Я был оглушен, шатался из стороны в сторону, как пьяный, но голова заработала. Мне хотелось надуть Германа, не дожидаясь, пока он сделает то же самое со мной. Взрыв облегчил задачу.

Я добрел до каменной птицы, восседавшей у парадного входа, забрался повыше, и туда, где крылья соединялись с туловищем, вложил пудреницу в углубление. Потом заставил себя доковылять до того места, где ждал Паркер.

Ноги не слушались. Пересечь лужайку казалось делом невероятным, так как не было никакой уверенности, что я вообще когда-нибудь доберусь до стены. Луна сияла прямо над головой, и парк был залит серебряным светом. Можно было различить каждую травинку, каждый камешек. Все было видно как на ладони, но я заметил только одну деталь: волкодав несся на меня как экспресс. Я испустил вопль, который услышали, наверное, в Сан-Франциско, и развернулся, чтобы встретиться с хищником лицом к лицу.

Собака мчалась через лужайку: земля комьями летела из-под ног, глаза горели, как угли, зубы в лунном свете блестели.

Я и сейчас часто вижу, просыпаясь в холодном поту, эту собаку, как она преследует меня, чувствую ее зубы у себя на горле.

Тварь резко затормозила в нескольких метрах от меня и припала к земле перед прыжком. Врать не стану, меня разбил паралич. Я был весь мокрый и дрожал от ужаса. Потом прозвучал выстрел, просвистела пуля.

Собака, визжа и клацая зубами, упала.

Ничего не оставалось делать, как бежать к стене и перевалиться через гребень. Потом Паркер обхватил меня за талию и потащил к машине. Я втиснулся на переднее сиденье и захлопнул дверцу в тот момент, когда Паркер выжал сцепление.

— Жми на все железку, — заорал я, — они гонятся за нами. А у них машина.

Я хотел напугать его так, чтобы он стал задавать вопросы не раньше, чем мы отъедем на безопасное расстояние.

Паркер раскачивался из стороны в сторону, но что у него не отнять, классно вел машину. Мы так круто вписывались в повороты, что резина на колесах визжала. В конце дороги он внезапно затормозил и повернулся ко мне.

— Пудреница у вас? — воскликнул он, хватая меня за руку. — Где она, черт побери! У вас?

Я прижал его руки к себе и оттолкнул Паркера с такой силой, что он едва не вылетел через боковое стекло.

— Будьте прокляты вы и ваша бомба, гнилое отродье! Вы же меня чуть не убили!

— Она у вас? — как попутай повторял он, размахивая кулаками.

— Взрывчатка превратила ее в пыль! Она отправила ко всем чертям сейф и все его содержимое!

Когда он набросился, прицельным прямым в челюсть я надолго вырубил из Паркера сознание.

Глава 5

Войдя в столовую, я увидел свое отражение в зеркале над камином. Мое лицо было бледным, как гипсовый слепок. Волосы свисали на глаза, рукав пиджака разорван, а сквозь прореху в штанине просвечивало тело. Из ссадины под глазом текла кровь, а то место, куда двинул мне Нэд, было багрово-синим и распухло. Паркер болтался у меня через плечо — одного взгляда было достаточно, чтобы понять, как нам обоим досталось.

Герман сидел в кресле лицом к двери, лицо было таким жестким и холодным, как осенний тротуар. В другом кресле, у камина, устроилась Веда Руке. Ее взгляд был отсутствующим. На ней было белое платье без бретелей, которое держалось то ли силой воли, то ли системой присосок — одно из тех хитроумных изделий текстильной промышленности, от которых боишься отвести глаз, чтобы не пропустить что-либо интересное.

Я перегрузил Паркера со своего плеча в свободное кресло. Ни Герман, ни Веда не проронили ни слова. Напряжение в комнате возросло до предела.

— У Паркера был приступ, и мне пришлось его угомонить, — объяснил я.