Дверь отворилась без звука. В проеме вырос Хуан. Решимость, написанная на его смуглом, злом лице, не предвещала ничего хорошего. Вдобавок в правой руке он держал автоматический пистолет тридцать восьмого калибра. Ствол был направлен мне в живот.
Некоторое время мы любовались друг другом, затем он шагнул в комнату и захлопнул дверь, прислонившись к ней спиной.
Ройс уселся за стол, ощупывая пальцами челюсть. Его глаза выдавали желание разделаться со мной побыстрее.
— Выясни, кто он такой, — впервые услышал я его голос.
Хуан протянул левую руку:
— Лопатник, живо!
Я вынул бумажник и передал ему. Установив, что нельзя одновременно держать меня на прицеле и изучать содержимое бумажника, Хуан опустил пистолет. Тут он явно просчитался. Вдобавок отвел от меня глаза. Либо он был чересчур уверен в себе, либо просто рехнулся. Не теряя времени для точного выяснения этого обстоятельства, я нанес ему апперкот правой в челюсть. Не думаю, что кто-либо еще получал от меня такой удар, как Хуан. Боль электрическим током пронзила мне руку. Вряд ли моему противнику было больнее, чем мне.
Однако, прежде чем тело пострадавшего коснулось ковра, я успел подхватить пистолет и, наставив его на хозяина кабинета, мило улыбнулся.
— Мне кажется, что программа сегодняшнего вечера весьма увлекательна, не так ли?
Он смотрел на меня исподлобья. Его лицо перекосило от бешенства.
— Убирайся отсюда, — его голос был похож на рычание цепного пса.
— Как раз это я и намерен сделать. Если можно, я передам пистолет привратнику. С ним мне будет как-то спокойнее добираться до ворот, — попрощался я и, подняв бумажник, попятился к двери.
Ройс сидел не шевелясь, положив руки на стол. Сквозь загар на лице проступала бледность.
И одно происшествие этого вечера, и другое вряд ли доставили ему большое удовольствие.
Открыв дверь, я проскользнул в коридор и торопливо вышел в вестибюль. Сюзи меня ждала.
— Ради бога, куда вы запропастились? — она была вправе сердиться. — Я уже собралась уезжать без вас.
— Именно так вам и придется сейчас поступить. У меня нет времени объяснять почему. Пусть лакей вызовет вам такси. Я даже не дожидаюсь шляпы.
Я прошел мимо нее к выходу и спустился по ступеням подъезда, чувствуя, что она смотрит мне вслед, от изумления разинув рот.
— Вашу машину, сэр? — проявил свою казенную заботливость швейцар.
— Все в порядке, справлюсь сам, — пробормотал я, проскакивая мимо него, и побежал по аллее туда, где виднелся ряд машин.
Я не знал, как скоро начнет действовать мистер Ройс, но догадывался, что для меня имеет смысл как можно быстрее прорваться мимо охранников, маячивших у входных ворот.
Я нашел «бьюик», сунул доллар служителю и завел мотор. Проезжая на большой скорости по аллее, я вынул пистолет из кармана и забросил его через открытое окно как можно дальше в заросли лавра. Я запомнил, что говорил мне Крид по поводу возможного ареста с оружием без разрешения на право его ношения.
Мысль эта явно оказалась здравой. Как только фары «бьюика» осветили ворота, я увидел, что они закрыты.
У ворот, поджидая меня, молча стояли пара охранников и высокий здоровяк в ковбойской шляпе.
Я затормозил и дал сигнал в надежде, что они откроют ворота. Они этого делать не стали.
Фары машины осветили человека в ковбойской шляпе. Впрочем, продажного копа узнать в нем можно было и в темноте. Черты его багрового, грубого лица выражали жестокость. Если бы у вас был достаточного размера кусок кирпичной глины, то после минимальной обработки — всего-то прилепить маленький комок на место носа, прорезать щелку рта и воткнуть пару спичечных головок в глазницы — вы получили бы весьма точный портрет этого парня.
В том, как он стоял — руки в карманах куртки, расставив ноги, чуть наклонив голову, — угадывалась недюжинная сила. Он был на дюйм выше шести футов.
Я подумал, уж не сержант ли это Карл Лэсситер, которого экс-капитан Брэдли называл самым зверским полицейским в Тампа-Сити. Если у ворот стоял не он, тогда мне совсем не улыбалось встретиться с Лэсситером — детина в шляпе по мне и так уже был достаточно зверского вида. Я подъехал.
Охранники ринулись к машине, держа пальцы на спусковых крючках пистолетов. Они зашли с обеих сторон и одновременно открыли дверцы.
— Руки на руль! — скомандовал ближний ко мне.
— В чем дело? — не моргнул я и глазом. — Вы знаете, с кем имеете дело?
— Пусть выйдет, — сиплый низкий голос громилы в штатском исходил, казалось, не из его бычьей глотки, а прямо из объемистого чрева. Пистолет правого охранника глядел на меня.
— Вылезай! — распорядился он. — И поосторожней с руками.
Я благоразумно повиновался.
— Спятили, ребята? — продолжал я разыгрывать недоумение. — Я же временный член.
— Заткнись, член! — огрызнулся полицейский. — Осмотри машину, — приказал он одному охраннику. — А ты отведи его, — он и второго тоже не оставил без дела.
Охранник пистолетом пихнул меня в спину:
— Пройдем.
Я обошел вокруг машины в сторону проходной и вступил в большую комнату, в которой из мебели наличествовали лишь стол, два стула, погасшая печурка и пирамида с гнездами для карабинов.