С полемическим задором (СИ)

Л.В.Курганова, К. Не приняла на работу. Братцы, не приняла на работу ни оператором ЭВМ, ни заготовителем зверобоя и душицы, ни сдатчиком золы и костной муки. Меня после нее замучил вопрос, почему в каждой нашей конторе, где есть доход в 2 рубля, обязательно есть бухгалтерия, в которой сидят шесть румяных и сильнющих женщин, если не сказать баб. Они по телефону наставляют загрипповавших сыновей, а когда им пытаешься сбыть ведро клюквы, говорят: «Нет, в мелкой таре не принимаем. Только оптом от юридических лиц».

Л.И.Бородин, Москва. См. Е.М.Устинова. Трудное, должно быть, занятие – руководить хоть чем-нибудь: журналом или, как Курганова, потребсоюзом. Сталкиваются самые различные интересы, а ты как рефери всех мири. Но на Бородина я все же надеялся: он публикует многих вологодских авторов. Правда, проза эта такова, что и смысловой нагрузки не несет, а только словесные изыски а ля Личутин или а ля северный баюн Шергин. И правда: две стихотворные подборки проскочили как нечего делать. Но ведь что ты станешь делать: я забыл, что Бородин прозаик! Вот этого не следовало забывать. Моему роману «Исчезновение» исполнилось ровно 30 лет, когда я предложил его в журнал. Взрослый, половозрелый гражданин, которому можно голосовать и жениться. Но, оказалось, не на журнале «Москва». Они решительно против такого директора Дома культуры, какой в романе, который живет вне брака да еще хвастает этим, и решительно против такого слесаря Катанугина, вместо которого образуется одна лишь белая роза. И ссылки на летающих котов и стреляющих Маргарит тут не помогут. Ибо, если бы эту непристойную выдумку Булгакова дали бы читать Бородину, то и она не была бы опубликована. Церковь осуждает полет воображения и праздник Хэллоуин, но солнце останавливать можно, чтобы довоевать, и живым на небо – были два разрешенных случая. Тут Ивин опомнился и взял свой роман. Освободилось место для новых вологодских авторов, трезвых реалистов, которые лучше понимают задачу дня.

И.Евтушенко, МО СП. Сюда мы еще добавим вышеупомянутого Н.И.Дорошенко. И, вероятно, А. Туркова, потому что зачем же еще оценивать уже самые публикации, как не для членства? Когда писательская организация бросила клич: «принимаем в члены СП по рукописям!», я поверил, собрал свои публикации и даже попросил рекомендации у писателей Н. Борского и Ю.Полякова. Поляков, конечно, отговорился, а никому не известный Борский – дал: ему было нечего терять. И вот здесь Ирина Евтушенко и Николай Дорошенко сказали свое веское «нет!» В писательском цеху за ровными рядами столов должны щелкать клавиатурой только мастера. Вот заготавливать липовый цвет и развесистую клюкву его зря не приняли, а в писатели – совершенно справедливо. Не место сомнительным личностям среди профессионалов. Горошины в стручке не должны разниться; тако же и русские писатели. В таких случаях, как с ним, всегда нужно звонить начальству, а так же рекомендателям и тайно соглашаться о недопущении; таких личностей нужно лежачими и сонными шпилить веревками к колышкам, как коз, а не то они утащут весь наш писательский флот в пучину бед.

Е.Авадяева, Престиж. Без вести пропали три посланных рассказа.

С.Г.Семенова. В 70-е и 80-е годы я дружил с семьей литературоведа Г.Д. Гачева. Мне стали известны всякие подробности прохождения их собственных книг, мое же творчество их интересовало слабо. Совсем не интересовало. Мне надо ехать в Китай, потому что я, точно, умру от беззаветной почтительности к старшим. Эта почтительность ничего не требует и довольствуется лицезрением чужого благополучия. Сосланный же на трудовое перевоспитание в деревню китайский литератор И Вин вдруг вспомнил, что его поклонение было напрасным, а кумиры не больно-то и достойными.

Г.Д.ГАЧЕВ. И вот теперь они оба здесь.

А.Н. Курчаткин, Знамя. Совсем свежий отказ приходится на 7 сентября 2008 г. «Толстожурнальный» рассказ предполагает большую глубину авторского «высказывания», говорит Курчаткин. Ох, я бы «высказал», и глубоко, и точно, но мы с этим рецензентом разминулись буквально на полчаса. Потому что если бы он сам создал нечто замечательное, я бы знал его, а не путал с Приставкиным. Узнаваемость по суффиксам – это что, а вот чтоб по фамилии узнать писателя, ему надо постараться.

В.СИКОРСКИЙ, Новый мир. Старшему редактору отдела поэзии не понравились «долина отзвуков и вздохов», пудель, который шествует в звездах, «плафон как погребальный саван» и тому подобные вычурности. Мне же он в свою очередь известен только остроумной пародией А.Иванова. 1 августа 1983 г. он забраковал мои стихи.

Новиков, Наш современник. Этого я уже не в силах идентифицировать. Он не Н.М., литинститутский друг, и не Н.Г. из «Юности». 22 января 1974 года он писал мне: «Уважаемый товарищ Левин!» И далее – по тексту. Это мой последний новик – без имени. Вот ему!

Е. Емельянова, +К. Это еще одна заведующая местной почтой. Почту я люблю, даже если письма на ней получает e_inkin@ тыр-пыр.