С первой леди так не поступают

Секретную службу осаждали телефонными звонками с вопросами о том, не они ли столкнули доктора с дороги, пытаясь помешать ему показать в суде, что инкриминирующий отпечаток клейма Ривира — действительно их рук дело. Еще через день в «Таймс», «Пост» и дюжине других столпов журналистской респектабельности были опубликованы сообщения, озаглавленные так:

В ГРЕЙСОНОВСКОЙ КАТАСТРОФЕ УСМАТРИВАЮТСЯ ЗЛОВЕЩИЕ МОТИВЫ

Секретная служба направила запросы в Военно-морской госпиталь в Бетесде, где состоялась пресс-конференция, на которой выступил смущенный врач, заявивший, что, когда доктора Грейсона доставили в отделение неотложной помощи, содержание алкоголя у него в крови… — он откашлялся, — …«несколько превышало норму, установленную законом».

Насколько превышало?

Откашлявшись: «На ноль целых девятнадцать сотых».

Боже правый, да он был мертвецки пьян! Вдрызг! В дымину, как матрос. Ох, что же делать с морячком, когда он пьян с утра-а?

Потом присутствующим представили другого флотского доктора — в белом мундире, увешанном знаками отличия как рождественская елка, — заявившего, что капитан Грейсон — человек с безупречной репутацией, главный патолог флота, к тому же героически служивший родине на войне. Разумеется, смерть президента, причастность к расследованию, дача свидетельских показаний не могли не привести к переутомлению. То, что случилось — непростительно, однако никто, кроме доктора Грейсона, не пострадал, и поэтому, молясь за его выздоровление, не будем забывать о том, что он, в конце концов, такой же человек, как и все мы.

Журналисты, сознавая неуместность оскорблений и попрания нравственных норм, до поры до времени прекратили свои нападки и, в ожидании вестей об умирающем, организовали возле госпиталя в Бетесде круглосуточное дежурство.

Глава 30

Но почему он был пьян? Почему этот непогрешимый, удостоенный множества наград образец военно-медицинской добродетели сел за руль вдребезги пьяный и врезался в дерево?

Скрывшись в «Сычуаньском жарком» от своих верных спутников — журналистов, Бойс сосредоточенно изучал стенограмму показаний Грейсона в суде, токсикологические разделы отчета об аутопсии президента, все документы, касающиеся доктора. Не обнаружилось никаких ключей к разгадке этого, по всей видимости, нетипичного поведения. На суде доктор был просто воплощением профессиональной невозмутимости — во всех отношениях. Просматривая видеозаписи, Бойс не заметил на его спокойном лице ни малейших признаков волнения. После того как он дал показания, женские журналы пестрели его фотографиями. Журнал «Пипл» включил его в число «пятидесяти самых надежных американских мужчин, на которых можно опереться в трудную минуту», — событие, немало позабавившее всех работников госпиталя в Бетесде, а особенно самого доктора Грейсона.

Между тем судья Голландец весьма бурно отреагировал на сообщения средств массовой информации о том, что Секретная служба будто бы влила в глотку доктору Грейсону виски, а потом направила его машину в стоящий на обочине клен. Он точно знал, каким образом закрякала эта утка. В ответ он запретил пускать все транспортные средства, которыми пользовался Бойс Бейлор, даже в подвальный гараж здания суда. Впрочем, как выяснилось, на подобные запреты не распространялась даже его державная власть. Теперь очки судьи Голландца запотевали при одном лишь упоминании о Бойсе Бейлоре. Судейские служащие начали в шутку поговаривать, что следующей машиной, которая резко свернет с паркового шоссе Джорджа Вашингтона по вине пьяного водителя, будет «Вольво» судьи Голландца.

Однако, при всем при том, процесс тысячелетия приближался к концу.

Бет, правда, почти не видела света в конце этого длинного туннеля. Букмекеры Лас-Вегаса принимали ставки на обвинительный приговор в соотношении тридцать к одному. Ужасало и то, что, по словам комментаторов, ее формы, по-видимому, менялись чуть ли не так, точно она была… ну, в общем, беременна.

* * *

Однажды вечером, в самом начале одиннадцатого, после возвращения из «Долины роз», где они с Бет готовились к заключительным прениям сторон, Бойс сидел на своем обычном месте в отдельной кабинке «Жаркого», потягивая скверное бренди и равнодушно уставившись на составляемое им ходатайство по собственному делу. Пока он трудился, кто-то положил перед ним «печенье-гадание».

Он поднял голову, собираясь сказать официанту, что ему не нужно печенье с предсказанием судьбы, но увидел лишь спину человека, торопливо удаляющегося по направлению к выходу из ресторана. Странно.

Он взглянул на обсахаренное печенье. Уголок запеченной в нем бумажки с предсказанием торчал с краю.

Бумажку он вытащил так осторожно, словно она могла оказаться взрывателем бомбы. В царстве хитрецов только у параноика до сих пор все пальцы на месте.

Предсказание было написано от руки: