С паровозами через Тихий океан (Записки капитана)

…Ночью радист Лукьянчиков неожиданно вручил телеграмму: “SOS. Широта 53 - 12, долгота 160 - 45. Окажите помощь, судно погружается в воду. Пароход “Тымлат” КМОР. Москаленко”. И сразу же еще одну телеграмму: радистка “Тымлата” прощалась со своей дочкой.

Телеграммы потрясли меня. Марк Сергеевич Москаленко вышел на своем “Тымлате” через две недели после моего отплытия.

Только в Портленде мы узнали, что произошло в те дни у берегов Камчатки. 7 января “Тымлат” прошел Первый Курильский пролив. В Тихом океане на крупной волне от северо-востока судно стало испытывать сильные удары, появилась течь, а груз увеличивал стремительность качки. 9 января качка продолжалась. Трюм быстро заполнялся водой, и судно получило большой дифферент на нос. Около полуночи 11 января 1944 года шторм достиг силы урагана. В четыре часа утра волной сорвало брезент и лючины с лазового люка. Сорвало брезент и вскрыло люк номер один. Это привело к полному затоплению трюма.

На аварийный сигнал откликнулись пароходы “Киев” (капитан Г. Макаров) и “Выборг” (капитан Б. Гришин). Кстати сказать, оба - мои однокашники. Приступили к спасательным работам. Делались попытки буксировать “Тымлат”, но буксиры лопались. Якорные клюзы тонущего парохода были почти в воде, ступица винта оголилась. С подветренного борта спустили спасательный плот, на него сошли девять человек. Плот быстро отнесло от парохода. В это время капитан Москаленко дал SOS.

…Тихий океан продолжал бушевать. Временами ощущаем сильные удары волны. Вода из отливных отверстий вытекает ржавая, коричневая, с примесью руды. Ход не уменьшаем.

Удивляюсь я крепости нашего теплохода. Ленинградские судостроители построили лесовоз на славу. Если бы все испытания - авария и этот тяжелый переход - пришлись на долю американского судна типа “либерти”, оно давно бы разломилось. А мы вот идем и поломанные и потрепанные, а все же движемся вперед.

11 января в полночь мне удалось определить свое место по луне. Оказалось - левее курса на тридцать восемь миль и на двадцать четыре мили позади. Конечно, луна слишком легкомысленный объект для астрономических определений. За малейший просчет можно поплатиться серьезной ошибкой. Но когда нет ни звезд, ни солнца, а место весьма предположительно, то и луна - астрономическое светило.

В шесть часов утра Петр Николаевич взял секстаном несколько звезд. Горизонт оказался хороший. По трем звездам место получилось отличное. Три линии пересекались почти в одной точке. Расхождение с лунным определением - пять-шесть миль. Тоже неплохо.

Жизнь на судне невеселая. Однако если радио приносило вести о победах над фашистами, все ходили с поднятыми го-лозами и радостно делились друг с другом услышанным.

13 января и море и ветер поутихли, однако качка продолжается. Ветер дует то с севера, то с юга, то с востока. Начались туманы, видимость совсем плохая, всего сто - двести метров. Даем сигналы.

14 января большая неприятность: вышел из строя гироскопический компас, перешли на магнитный - древнейший мореходный прибор, по которому плавали еще наши далекие предки. Хорошо, что неполадки гирокомпаса удалось устранить.

15 января утром видимость опять ухудшилась до двухсот метров. Последнее астрономическое определение - в четыре часа утра. Еще одна неприятность: оказывается, у нас нет характеристик входных радиомаяков. Радиомаяки здесь сильные, и даже с помощью нашего устарелого пеленгатора мы могли бы за сутки до подхода “ухватиться” за берег и рассчитать свое место, хотя бы и не совсем точно. Увы, надежды даже на приблизительное определение при входе в залив рухнули. Радист и штурманы пробуют пеленговать, пытаясь нащупать нужные нам входные радиомаяки, однако безрезультатно. Видимость по-прежнему из рук вон плохая. Идем самым малым ходом.

Уже сутки я не ухожу с мостика. Мое черное кожаное пальто набухло влагой и основательно тяжелит плечи. Может быть, вернее повернуть обратно и дождаться улучшения видимости? Из головы не выходит недавняя авария парохода “Узбекистан”. В прошлом году он шел из Портленда в Сиэтл. У входа в пролив Хуан-де-Фука (на канадском берегу) пароход погиб на камнях.

Итак, мы медленно продвигаемся вперед при плохой видимости, останавливаясь каждый час, измеряя глубины лотом Томсона. Идем, что называется, на ощупь… Вдруг справа из тумана нам навстречу вышло большое груженое судно. Американец. Он шел параллельным курсом - это укрепило мою уверенность.

Мы разошлись всего в сотне метров.

Не замечаю, как сменяются вахты, не замечаю, что не завтракал и не обедал. Буфетчица приносила горячий кофе на мостик, я пил, обжигаясь и не отводя глаз от моря.

- Константин Сергеевич, вроде бы обратно повернуть время, - деликатно посоветовал старпом, - берег совсем близко, вон водоросли плывут, трава какая-то…

- Еще немного, Петр Николаевич, - отозвался я.- Должен открыться берег.