С отцами вместе

Пока Кузя рассказывал о встрече с учительницей, Пронька протянул руку влево и нащупал печку-каменку, ладонь ощутила бархатистый слой сажи. Направо оказалась бочка. Кто же тут, в бане, кроме Шурки и Кости? Приглядевшись, Пронька различил в углу сверкающие глаза и зубы Индейца, на полке тихонько покашливал Васюрка.

— Эх вы, маркизы! — прервал Шурка Кузин рассказ. — Разве так революционеры поступают? Вы бы подождали Лидию Ивановну, помогли бы ей нести молоко. А вы…

Шурка повернулся к Косте. Они о чем-то недолго посовещались.

— Кузя, встань! — наконец приказал Шурка.

Кузя, поднимаясь, загремел ведром.

— Тихо ты! — крикнул на него Шурка. — Видишь, какая обстановка!

Помедлив немного, он спросил:

— Клятву давал?

— Давал!

— Не отступишь?

— Ни в жизнь!

Шурка достал из кармана какую-то бумажку, рассматривая, поднес ее ближе к окошку.

— Какие ты песни знаешь?

— Разные… «Отречемся от старого мира», «Смело, товарищи, в ногу», «Вихри враждебные воют над нами»…

— Не воют, а веют! — поправил Костя.

— Ну, пусть веют… А еще «Вы жертвою пали», «Солнце всходит и заходит», «Последний нынешний денечек», «Все пушки-пушки грохотали»… А чего ты спрашиваешь? Вместе же поем!

— Стоять смирно! — прошептал Шурка. — Ты знаешь каких-нибудь великих людей?

— Великих? — Кузя посмотрел на потолок и потер переносицу. — Ну, вот… Петр Великий!

Тут вмешался Костя.

— Петр при старом режиме жил, до революции… А кто теперь великий?

— Ленин! — крикнул с порога Пронька.

— А ты не подсказывай, без тебя знаю! — рассердился Кузя.

— Тогда говори! — торопил Шурка.

Кузя вытянулся в струнку, опустил руки по швам и отчеканил во всю силу:

— Ленин — вождь мирового пролетариата!

— Тише ты! — зашикал Шурка. — Забыл, что ли, где мы находимся? Говори дальше!

— Я, ребята, видел его! — зашептал Кузя.

— Кого?

— Ленина!

— Вот граф Трепачевский! — забыв о предосторожности, громко сказал Шурка.

Ребята засмеялись. Кузя с обидой горячо возразил:

— И вовсе не Трепачевский! Помните, летом из Верхнеудинска приходил политпоезд? Вот на вагоне был портрет Ленина в рамке из елочек. Ленин в кепке, а на груди его бант красный. Голова чуть-чуть набок… Еще один дяденька в кожаной тужурке объяснял про него…

— Это верно! — подтвердил Костя. — Мы тогда с Кузей ходили в китайскую лавочку, постное масло покупали. Идем, а на станции народу тьма-тьмущая. Все деповские к политпоезду высыпали. Мы и в вагон заходили, там были разные книжки и плакаты. Помнишь, Кузя, на большом листе был нарисован буржуй: сидит на мешках с золотом, сигару здоровенную курит, а на голове у него шляпа, похожая на ведро, которое Шурка не доделал, а по пузу цепочка из человеческих черепов…

Все притихли, слушая Костю.

— Точно, точно! — обрадовался поддержке Кузя. — А рядом с Лениным был портрет Карла Маркса, такой человек с большой бородой. Так ведь, Костя?

— Так, так!

— Тогда ладно! — Шурка еще раз заглянул в бумажку. — Вот что, Кузя… С этого дня мы будем работать в подполье…

— Картошку ссыпать? Так еще рано, копать не начали…

Ребята захихикали, а Шурка покачал головой.

— Ты, Кузя, чудак не нашей губернии! В подполье — это значит тайно работать, чтобы никто не знал.

— Так бы сразу и сказал, — возмутился Кузя, — а то… в подполье… В подполье я сколько раз работал!

— Ты послушай-ка, — перебил его Шурка. — Подпольщика могут поймать белые и начнут терзать, в тюрьму тебя посадят или расстреляют. Ты как? Не боишься?

— Ну и пусть расстреливают! А я зубы стисну и вытерплю!

— Так, так! — одобрительно сказал Шурка и снова пошептался с Костей.

— А если мы тебя ночью на кладбище пошлем, вроде как на разведку? — спросил Костя.

— Одного?.. — голос Кузи дрогнул.

— Одного.

— Лучше пошлите с Пронькой, у него там сторож родня какая-то, мы сразу же все узнаем — и назад!

— Ты прямо скажи, пойдешь один или нет?

— Пойду, но вдвоем-то ловчее. Вдруг меня убьют, кто тогда донесение принесет?

Костя снова пошептался с Шуркой и сказал:

— Решили принять Кузю. Все-таки надежный парень!

— А когда на кладбище идти? — забеспокоился Кузя.

— Сегодня! — ответил Шурка и, подумав, добавил: — Вместе с Пронькой! Вас не разделишь… Пронька, ты что молчишь?

— Я что, я ничего! — отозвался тот.

— Вот что, ребята! — обратился Костя уже ко всем: — Проньку примем после похода на кладбище. А сейчас… Как вы думаете, брать нам к себе девчонок или нет?

— Никаких девчонок! — отозвался из угла Ленька. — Они все долгоязыкие!

С полки соскочил Васюрка.

— И не все! В нашем классе есть мальчишка хуже девчонки. Может, знаете, Женька Драверт. Все его зовут брехунцом…

— А нам и принимать некого! — стоял на своем Ленька.

— Можно бы Верку Горяеву принять! — уже горячился Костя. — Знаешь, какая она!

Но Ленька не соглашался:

— Какая? Девчонка, да и все!

— Тише, синьоры! — строго произнес Шурка. — Я одну книжку читал из французской жизни. Там у тайных революционеров девушка была. Вот это да! Всех парней смелее, в полицейских стреляла, листовки разносила по городу… Если взять Верку…

Он не договорил. В окно шлепнулся комок земли. Стекло задребезжало, покрылось пылью, но не разбилось.