С определённой точки зрения

– М-м-м… – Император заинтересованно задумался, явно что-то замышляя. Оби-Ван сидела рядом, наслаждаясь чарующими звуками музыки и подозрениями, витающими в воздухе. Из соседних лож лились потоки ненависти: аристократки всех возрастов скрипели зубами, недовольно поглядывая на женщину, которую сплетники то и дело записывали в фаворитки.

– В таком юном возрасте… Это внушает.

– Ну, хорошая наследственность, Ваше Императорское величество, – скромно опустила глазки рыжеволосая красавица. Мужчина хмыкнул. Да уж, есть о чем подумать. Тем временем женщина умильно вздохнула.

– Ах, какая опера… Просто… Вау… Так и тянет поразмышлять о вечном и насущном.

– Это о чем? – с интересом повернул голову ситх.

– К примеру о наследственности. Вот взять, допустим, героя этой грустной истории… – тщательно наманикюренный пальчик указал на сцену, где бился в истерике король, только что узнавший, что враг, которого он мечтал уконтрапупить особо извращенным способом уже лет двадцать – его прямой потомок, а именно – сын.

– Жил себе в блуде и грехе, был неоднократно замечен в порочащих его связях, не думая о том, что рано или поздно придет пора ответить за все свои художества. А был бы сознательным гражданином, платил алименты своим непризнанным потомкам, и глядишь – и трон бы не пророс шипами под задницей, и подданные не злоумышляли в тиши кабинетов. Как это печально… – Кеноби извлекла из-за отворота рукава платочек и картинно промокнула уголки глаз. – Аж слезы наворачиваются.

Палпатин напрягся. Тема беседы ему вдруг совсем не понравилась. Ситх за время знакомства с магистром отлично уяснил, что та никогда не трепется просто так, и в каждой ее шутке есть только доля шутки.

– Скажите, Ваше Императорское величество, – проникновенно уставилась ему в глаза джедай. – Что вы думаете по поводу этой ситуации?

– Меня это не касается, я убежденный холостяк, – с трудом подавил желание отодвинуться Сидиус, еле удерживаясь от того, чтобы запахнуться в мантию и поджать ноги.

– Я понимаю, – кивнула Кеноби, вновь переводя взгляд на сцену и ситх облегченно выдохнул. Тема брака пугала бравого ситха до колик, а уж в исполнении магистра Кеноби, так вообще! И с чего это такой интерес? Мужчина подозрительно прищурился, настороженно покосившись на женщину. Она его что, женить хочет? Упаси Тьма от такого ужаса! Не успеешь пикнуть, а уже под чьим-то каблуком сопишь. И хвала Силе, что она сама уже окольцована!

– Ну, насколько я знаю, – нервно хихикнул император, – Энакину пришлось за вами побегать.

– Разумеется, – с достоинством кивнула женщина. – Что с того, что он Избранный? И у него прорва мидихлориан в крови? У меня их не меньше, да и вообще я просто сгусток достоинств! Что значит – хорошая наследственность!

– Это вы кого имеете в виду? – озадаченно моргнул ситх, мысленно роясь в памяти. Какая еще наследственность? Отец и мать Кеноби – самые обычные люди, да и бабушки с дедушками с обеих сторон тоже ничем не выделяются. Мужчина шевельнул пальцами, и вышколенный слуга, стоящий в дальнем углу, тут же подошел, наливая в тончайшие бокалы вино изумительного вкуса и офигительной стоимости.

– Ну… – Кеноби повела носом, сделала глоток, и одобрительно прижмурилась, – меня как-то заинтересовала одна маленькая деталь.

– Это какая? – с любопытством пошевелился ситх. Женщина хмыкнула.

– Да обыкновенная. Я на своих родственников почему-то не похожа. Так, нечто смутное. Навела справки. Поговорила. Провела генетическую экспертизу…

У Палпатина похолодело в желудке.

– Знаете, Ваше Императорское величество, – Кеноби с удовольствием сделала крошечный глоток, от нее просто перло предвкушением капитальной гадости. – Оказывается, моя мать в молодости была той еще оторвой… И по галактике попутешествовала, развлекаясь по мере сил и возможностей. Сколько она всего интересного понарассказывала! Особенно мне понравились ее похождения на Корусанте. А ведь с виду ну такая скромница! Да-а-а… А еще меня насторожил тот факт, что замуж она вышла уже беременной.

Серые, как полированная оружейная сталь, глаза уставились на замершего императора.

– Меня удивило, – медленно произнесла магистр, – что все мои родственники – блондины. И только я – рыжеволосая. Странно, не правда ли?

Ситх замер, как перед терентатеком. Кеноби отставила бокал и с хрустом размяла пальцы, сложив их в замок.

– Да… Хотела бы я встретить своего гулящего папочку. Поговорить… Как следует. О смысле жизни. Об алиментах за все эти годы. Да… – женщина вздохнула, поправила локон, свисающий с виска, и ласково оскалилась. – Как насчет спарринга? Завтра? В полную силу?

– К сожалению, – проскрипел одеревеневший от шока Палпатин, – вынужден отказаться. Радикулит. Приступ. Острый. Прямо сейчас.

– Какой ужас… – сочувственно поджала губы Оби-Ван. – Помочь? Скажем, массаж?

– Я потерплю.

Музыка смолкла, и Кеноби резко встала, неистово хлопая в ладоши.