С небес об землю

— А есть с кем сражаться?

— Здесь есть Западная Тьма. Никто не знает, что это такое, но в последнее время она начала наступать. Разупокаиваются кладбища. Вызревают костяные драконы. И защитить селян некому. Обычные маги практически ничего не могут сделать. Святая Инквизиция кое-как справляется, но пока они придут, неупокоенные успеют уничтожить несколько сел. Да и способ, который они применяют, весьма странный. Они утверждают, что это наказание селянам за грехи. Находят грешников и медленно казнят их. А выделяемую при этом Силу используют для упокоения неупокоенных. То есть, фактически, они используют обряд некромантии, но делают это так неэффективно, что большая часть Силы просто теряется. А если селяне начинают роптать, то просто отлучают все село. И все. Тогда людям пощады ждать нечего. Инквизиторы спасают души людей в очистительном пламени костра.

— Как же ты с такими мыслями уживаешься с инквизиторами?

— Никак. Более того. Они на основе старинного пророчества объявили меня Разрушителем — орудием Западной Тьмы. И гоняются за мной по всему Эвиалу.

— А эта девочка-дракона откуда?

— Когда в этот мир вторгся Зверь, готовый уничтожить Эвиал, в бой с ним вступили здешние Хранители — драконы. Им удалось уничтожить Зверя, но одна дракона — мать Рыси — в этом бою погибла. Я случайно нашел яйцо и помог дракончику выбраться из него. А теперь Рыся считает меня своим отцом.

— И что ты собираешься делать? Если хочешь, я выведу тебя с Эвиала и отведу в Долину. Девочку можешь взять с собой.

— Нет. Я не могу бросить этот мир. Тем более, что я знаю, кто Разрушитель. Это Салладорец, тоже некромант, которого с большим трудом много лет назад инквизиторам удалось не то чтобы убить, а, скажем так, упокоить. Но недавно его последователям удалось провести обряд и вернуть Салладорца в этот мир. И теперь он хочет захватить ключ, сдерживающий Западную Тьму и открыть ей дорогу, а потом занять ее место. Я должен его остановить. Я надеялся на Мечи, но теперь придется справляться без них.

— Скажи спасибо Кларе. Я серьезно. Если бы ты достал из тайника Мечи, то этот мир погиб бы. Он не смог бы вынести их ненависть.

— А если ими воспользуется Клара?

— Она не сможет этого сделать. Ее уже нет на Эвиале. А скоро она лишится Мечей. Ладно, мой мальчик. Отдохни. Скоро уже рассвет. А мне пора. До утра надо еще кое-что сделать.

Динтра поднялся и, шагнув от костра, слился с темнотой.

Кэр прислушался, но не услышал ни шагов, ни шелеста травы под ногами, ни похрустывания веточек. Он в задумчивости поднял голову к небу, и ему показалось, что на фоне низких туч по небу скользнули две тени — одна непривычно угловатая, изломанная, а вторая очень похожая на Динтру. «Скорее всего мне это просто померещилось», — подумал Кэр. «Ведь Эвиал — закрытый мир, и выбраться из него, как из обычного мира невозможно».

Глава 2. На кончике пера

Каждый индивидуум в силу своих концепций и инсуляций может осуществить апофеоз метафизических тенденций.

Из лекции

Я прохожу пыльными коридорами, образованными пыльными стеллажами, заставленными пыльными книгами. Хотя непонятно, откуда здесь пыль, здесь, где нет ни времени, ни материи, ни даже пространства. Но она, вездесущая, проникает откуда-то и лежит вековыми пластами, в которых остаются мои следы. Следы в пыли веков, пыли рассыпавшихся прахом надежд, пыли давно забытых свершений.

А может их и нет — этих следов, этих коридоров, полок и книг. Может все это — только мои воспоминания.

А может и их нет — моих воспоминаний, как, возможно нет и меня. А есть только мое воспоминание обо мне и мои воспоминания о воспоминаниях.

Я протягиваю несуществующую руку и беру с несуществующей полки несуществующую книгу, с которой на несуществующий пол и мои несуществующие брюки осыпается несуществующая пыль.

В моих руках книга — самая первая, с которой когда-то все началось. Я стоял и вспоминал, как было в самом начале. Когда еще ничего не было, а были только мечты и смутные наметки. Эта книга — мой первый рабочий дневник. Как тогда было интересно. Как работалось.

Ничего не знать, ничего не уметь, но иметь желание, азарт и массу непроверенных даже не идей, а смутных догадок, блуждающих где-то в области копчика.

Это уже потом пошли результаты, школы, ученики…

И тупик.

Я стряхнул пыль с обложки и стал бережно перелистывать пожелтевшие страницы, вспоминая первую мою историю движения от самого начала, до тупика. До моего первого тупика.

Вначале ты — никто. Ничего не знаешь, не умеешь. Тычешься, как слепой кутенок. Читаешь, пробуешь, ищешь, думаешь. Там кусочек. Оттуда частичку. Каша и сумбур.

Потом появляются идеи. Брезжит свет вдалеке. Все прочитанное, изученное, освоенное, понятое начинает складываться в целое. Появляются контуры системы. Ворох идей и радужные надежды. Ощущение — «Это то!», «Нашел!!», «Здорово!!!».