С небес на землю, но только с тобой (СИ)

      Он все так же ковыляет рядом, и мне реально неясно, откуда в таком на вид хрупком существе столько силы. Нет, он не женоподобен, наоборот, вполне себе нормальный пацан. В меру широкие плечи, скрытые плотной курткой, стройные ноги, обтянутые фирменными джинсами, и высокие ботинки, но все же в его образе что-то не так.

      - Далеко топать? – все та же язвительность сквозит в каждом слове, и я совершенно не могу понять, чем именно она вызвана.

      - Торопишься? – мою попытку отстраниться пресекли чувствительным нажатием на ноющие ребра.

      Шиплю сквозь зубы, отчаянно сдерживая себя, чтобы не врезать ему по наглой самоуверенной роже. От него веет какой-то смутно знакомой энергетикой. Нет, я точно уверен, что он не из наших, уж больно дорого разодет, да и манера речи, повадки, мимика - все более изысканное, что ли. Но определенно есть в нем что-то знакомое, вот только вспоминать, что именно, нет никакого желания.

      - Тачка рядом, может, проще на машине?

      Идея, конечно, интересная, но не для меня.

      - Не стоит, так дойду.

      С горем пополам отстраняюсь от него и, развернув его к себе за плечи, спрашиваю, чуть склонив голову вниз:

      - Тачка где?

      Кивок его головы и у меня наступает легкий шок….

      Не маленькая такая Toyota Land Cruiser припаркована на краю обочины. И как он только ею управляет? Это же почти танк. Тачка не из дешевых, и я удивлен, что ее еще не угнали или не разобрали на сувениры прямо тут.

      - И какого, спрашивается, хуя тебя занесло в наши края? – начинаю заводиться, буквально кипеть от его недальновидности.

      У нас такие долго не живут, ни хозяева, ни сами машины. Это каким надо быть остолопом, чтобы пригнать такую тачку сюда?

      - Мимо проезжал, тебя увидел, решил поинтересоваться: сдох ты или еще брыкаешься, - он спокойно пожимает плечами и ждет моей дальнейшей реакции.

      Обычно от такого моего взгляда люди в панике разбегаются, а те, у кого яйца покрепче, просто вжимают голову в плечи и боязливо опускают глаза, а этому хоть бы хрен.

      И черт, как же бесит его капюшон, скрывающий его лицо полностью. Но снимать его мне не хочется, это как шестое чувство: просто знаю, что видеть его лицо мне не надо.

      Перехватываю его за запястье и, несмотря на боль в сбитых костяшках, с силой сжимаю кисть, таща пацана за собой. Он не сопротивляется и спокойно следует за мной, но смешок за моей спиной свидетельствует, что вся моя напускная агрессия ему глубоко похую.

      - Открывай, - толкаю его к машине, и тут же срабатывает сингнашка.

      - Прошу, - он кивает в сторону машины.

      Нет, он реальный долбоеб?

      Толкаю его в сторону двери и, распахнув переднюю водительскую, заталкиваю его на сиденье, не слишком осторожничая. Он лишь хмыкает и изображает полную покорность, что злит еще сильнее, явно же издевается. Не прекращающийся дождь изрядно намочил его одежду, отчего на светлой кожаной отделке проступили влажные пятна.

      - Слушай сюда, пацан, еще раз тебя здесь увижу, не посмотрю, что мелкий, лично пиздюлей выпишу, усек? – шиплю ему в лицо, облокотившись о крышу машины и наклонившись к нему. И я почти уверен, что эта сволочь улыбается.

      - Подвезти? – ровные нотки его голоса с вкраплениями смеха выбешивают.

      Захлопываю дверь и, оттолкнувшись от машины, топаю в сторону дома. Он, помедлив несколько секунд, все-таки заводит мотор и трогается с места, уезжая в ночную даль.

      Выдохнув, ковыляю в сторону дома. Усталость накатывает волнами и мне едва удается перебирать ногами. Когда на горизонте становится видна старенькая потрепанная пятиэтажка, почти готов взвыть от радости. Каждый шаг - как подвиг, каждое движение - как испытание; впрочем, как и вся моя жизнь. Чертов дождь не дает возможности закурить, сигареты давно промокли, как и одежда, липнущая холодной массой к раскаленной коже. Это почти физически больно. Но в душе полное спокойствие, все как всегда, так чего волноваться?

      - Поймал, - раздается до боли знакомый ласковый вскрик где-то снизу.

      Только сейчас понимаю, что облокачиваюсь на чье-то тело, неосознанно впитывая его тепло, стараясь согреться от пронизывающего тело и душу холода. Чужие руки крепко держат меня в вертикальном положении и не дают упасть. И когда я успел споткнуться?

      - Глеб, ты в порядке? – спрашивает Сашка, придерживая меня за спину и заталкивая в подъезд.

      Он ниже меня на голову, но уже не раз дотаскивал мое совершенно неподвижное тело до дома. Как ему это удается, остается загадкой для всех, включая его самого.

      - В полном, - получается почти грубо, но он не обижается, привык уже к моей манере общения.

      Ни слова не говоря, затаскивает меня в мою квартиру, стягивает с тела мокрую одежду, а дальше все как в тумане. Помню обжигающие струи воды на саднящей коже, нежные прикосновения, которые больше бесят, чем доставляют удовольствие, прохладу, едкий запах медикаментов, перетяжку бинтами и боль, вспышками всплывающую в сознании. Как добрался до постели - не помню, как отрубило.

      - Глеб! Глеб, блядь… - слышу сквозь сон звук знакомого голоса и морщусь от раздражения. Терпеть не могу, когда меня будят. Утро и все, что с ним связано – это ад.