С небес на землю

Алекс пожал плечами, отвернулся и стал глядеть в окно. Старые привычки не сдавались — все ему хотелось «демонстрировать независимость», оберегать «личное пространство» от «чужих», только чужих никаких не было, не от кого оберегать.

Это же Маня, а не какие-то там «чужие»!

— Скоро Новый год, — объявила та. — Где мы его будем встречать?

— Мы?!

— Ну да. Мы с тобой.

— Ты сошла с ума.

— Ну, вот сейчас самое время заныть, что у тебя свои планы и я в них не вписываюсь. Давай. Начинай.

— Маня.

Она быстро на него взглянула. Вид у него был рассерженный.

— Достань мои сигареты, а? Мне неудобно.

— А где сигареты?

— В портфеле.

— А где портфель?

— На заднем сиденье.

Пока он, пыхтя, тащил с заднего сиденья портфель, сильно наклонившись в ее сторону, Маня несколько раз быстро поцеловала его в ухо.

— Мне щекотно!

— Потерпишь.

И они уставились друг на друга.

Потерпишь — так она говорила ему в ту ночь, когда расправлялась с его кошмарами, изничтожала змей, и они сдались не сразу, но все же Маня победила!..

— Что ты сказал про фарс и драму? Это о чем?

Позабыв про сигареты, Алекс пристроил портфель себе на колени и произнес задумчиво:

— Этот спектакль состоит из двух действий. Действие первое — фарс. Второе — драма.

— Вы, настоящие писатели, не умеете говорить просто! А мы, простые читатели, ваших сложностей не понимаем.

— Анна Иосифовна получала письма с угрозами. Они приходили на ее личный электронный адрес, о котором, по идее, в издательстве никто не знал. Наоборот, все были уверены, что директриса не умеет пользоваться компьютером. Даже Екатерина Петровна!

— Почему ты называешь ее Екатериной Петровной?

— А разве она Марья Ивановна?

Маня запустила руку в портфель, лежавший у него на коленях, покопалась в нем и выудила сигареты.

— Директриса ведь с кем-то переписывалась, не просто же так ей понадобились и компьютер, и почта. Но о том, что они существуют, знал в издательстве единственный человек.

— Береговой, — подсказала догадливая Маня. — А с кем она переписывалась?..

— Точно я, конечно, не знаю, но с одним человеком наверняка — с тем, который присылал эти проклятые письма! Я подозревал, что это Береговой, правда, очень недолго. Потом я думал, что дело в Екатерине Петровне. Зачем она уволила его так поспешно?.. Что именно он мог знать, чего не должен знать никто?

— Алекс! — От возмущения Маня затормозила резче, чем следовало, и он почти ткнулся носом в переднюю панель. — Я сто раз тебе говорила, что Катя ни при чем! Просто она не в себе была, а тут еще фотографии в Интернете! Вот и уволила его сгоряча!

— Может, так, — согласился он и потер нос, — а может, и не так. Про фотографии еще поговорим. Мы перепутали эпизоды спектакля, понимаешь? Эпизод из драмы попадает в фарс, и мы никак не можем его объяснить. Именно потому, что он из другой части.

Маня коротко вздохнула. Его всезнайский тон ее раздражал.

— Давай сначала про фарс. Как я понимаю, фарсом ты называешь письма с угрозами.

— Ты правильно понимаешь. Я пока не могу объяснить, куда делась одна бумажка, на первый взгляд совершенно безобидная. Но ведь она куда-то делась! Кому и зачем она понадобилась?..

— Иди ты в пень.

— Хорошо. По порядку. Откуда начинать?

— От сотворения мира, — буркнула Маня. — Сейчас куда? На МКАД выезжать?

— Под мост и направо.

— А куда мы едем, а?..

— От сотворения мира прошло много лет, Манюнечка. Рассказывать долго. Я остался без романа и без работы. Писать я не мог.

Маня отчетливо фыркнула, так чтоб он слышал, но все же промолчала.

— Я был без работы много лет. Нет, я что-то куда-то писал, какие-то колонки в журналы, заметки в газеты всегда… за кого-то. Иногда делал переводы. Мне платили или забывали. Когда платили, я вел мать или очередную девушку своей жизни в ресторан и чувствовал себя миллионером, а когда денег не было… В общем, это все неинтересно. Но я правда не мог собраться с силами. Никак. Поначалу я еще пытался устроиться на работу хоть в газету, там же нужны люди, умеющие писать, а потом перестал пытаться. И вдруг позвонил Павел.

— Какой Павел?

— Павел Литовченко, владелец «Алфавита». Мы вместе учились в университете.

— Я его видела за всю жизнь, может, раза два, — пробормотала Маня Поливанова. Прямо перед капотом ее машины маячила какая-то донельзя грязная фура, но Маня не спешила обгонять. Ей было не до фуры.

— Павел сказал, что в издательстве не все в порядке и это очень беспокоит его мать.

— Кого беспокоит?!

— Анну Иосифовну.

— Подожди, — выговорила Маня с усилием, — я не поняла. Кто чья мать?!

— Ты все поняла. Павел Литовченко сын Анны Иосифовны. «Алфавит» — его проект от начала до конца. По-моему, он придумал издательство, чтобы чем-то ее занять, и у него это получилось. «Алфавит» процветает. Он отличный бизнесмен.

— Да, но… Анна Иосифовна-то ничего не смыслит в бизнесе, и всем заправляют Катя с Сашей…

Алекс помолчал.