С неба – в бой!

Спецы напряжены. Востряков не вписывается ни в какие рамки. Он успевает заметить, как незаметным движением пара бойцов перекладывает руки на приклады автоматов.

– Открывай, зема! – приказывает веснушчатый. – Порезче! И не дай бог…

Но он не успевает договорить. Ровные штабеля банковских упаковок, лежащих внутри дипломата, оказывают магическое воздействие.

– Ты что же, зема, банк грабанул?

– Почти что так. Я хочу, чтобы эти деньги перечислили в войска. От ваших командиров вы, пожалуй, многого не дождетесь.

Спецы молчат. Похоже, действительно сумасшедший мужик.

Такого они не то что не видели, но даже и не слышали никогда. Сон наяву. Сказка.

Однако делать нечего. Надо вести к командиру.

III

– Да, Острый, ну и дела! – Ястреб выливает из фляжки последние капли резервного спирта. – Такой фантастики я еще не встречал. И ты хочешь сказать, что все-таки не погнушался продать драгоценности скупщикам?

– В музеях их тоже могут пустить на сторону. К тому же, если сдавать государству, надо долго доказывать, что ты не рыжий. Где клад нашел, как и когда. У меня же, как ты понимаешь, с этим делом сплошные черные пятна. Пришлось даже пару раз со следователем побеседовать. Мое дело он закрыл за пять тысяч. Баксов, разумеется.

Ястреб задумчиво сортирует пачки долларов. Он почти не изменился за прошедшие годы. Разве только лицо как-то отяжелело, да на виски легла ранним снежным покровом седина.

– Сложное это дело, Острый. Можно сказать, почти бесперспективное, – он наконец закрывает крышку дипломата и выпрямляется. – Никакой командующий дивизией не сможет тайком принять эти суммы на баланс. Если понесешь напрямую, считай, что денег уже нет. И сам отгребешь. Могут и на зону приземлить. А хуже того, если посчитают, что это чеченская взятка. Тогда и нас под трибунал…

– Так что? Вариантов нет?

Они сидят в большой командирской палатке. На перекладине висит на крючке фонарь, скупо освещая узкое пространство. На раскладном столике – две пустые кружки, фляжка, вскрытая банка тушенки, сухари. Вбок сдвинута потертая полевая сумка, листы топоосновы, планы. Еще дальше – несколько гранат, рация, бинокль, оснащенный прибором ночного видения. К столику прислонена мощная «гроза» – убойное оружие спецназовца. На часах – половина первого ночи.

– Можно вот как поступить, если уж ты, Острый, так мечтаешь о добром деле, – Ястреб задумчиво потирает подбородок. – Я знаю немало настоящих парней во многих частях. Человек за тридцать могу ручаться головой. Раздадим им по паре пачек, а они уж пристроят, куда надо. Только ты, конечно, болван, Острый. Бог тебя миловал. Это ж надо! Поперся в горы с таким грузом. Ты знаешь, сколько здесь, под Ачхой-Юртом, наших ребят полегло? Тут каждого русского могут замочить без всякого в любое время суток. А если бы «чехи» узнали про твой груз, сюда со всей Чечни боевики бы слетелись. Пацан ты, Острый, натуральный пацан. Наивный пацан! Да еще нашим показал. У тебя, что, крыша сползла набекрень?

Где-то вдалеке согласно звучат две автоматные очереди.

– Хохол, как слышишь? – Ястреб резко хватает со столика рацию. – Прозондируй почву в долине. И доложи. Как понял?

Отложив рацию, Ястреб некоторое время сидит молча, потом говорит:

– Я с тобой завтра двух толковых ребят отряжу, они тебя подстрахуют, доведут до федералов. Будешь сидеть в полку и ждать меня. Но уж от своих чемоданов там ни на шаг. Усек, Острый?

IV

Сегодня у Вострякова счастливый день. Такое редко случается.

Во-первых, отныне он больше не хранитель денег. Утром приехал Ястреб и запер деньги в сейфе командира полка. Слух о миллионах «зелени» Ястреб сумел быстро погасить. За своих спецов он отвечает, как за себя. Скоро кровавые деньги, рассортированные между верными людьми, пойдут узкими партиями туда, где они так нужны – раненым в госпиталях, семьям погибших офицеров и солдат, беженцам из Чечни, вынужденным жить в других районах страны. Архиерейская сокровищница, собранная в далекие времена безвестными монахами, будет по-христиански помогать ныне живущим, нуждающимся и скорбящим…

Во-вторых, сегодня прозвучал один неожиданный звонок. Схватив мобильник, Семен не поверил своим ушам.

– Здравствуй, Востряков. Прием! Эй? Ты что, оглох?

– Нет, просто не ожидал.

– Не ожидал чего?

– Приближения отчужденных, Аня.

– Об этом как-нибудь в другой раз, Востряков. А у меня для тебя новость. Знаешь, какая?

– Ты в третий раз собралась замуж и решила меня предупредить. У тебя с возрастом появились садистские наклонности?

– Какая же ты все-таки сволочь, Востряков. Все гораздо проще. У тебя будет ребенок. Ты слышишь?

– Слышу, – механически отвечает Семен.

– Ладно, приходи в себя. Завтра перезвоню.

Востряков сидит на траве, держа в руке умолкнувшую трубку мобильного телефона, и смотрит на ясное синее небо. Там разворачивается, описав замысловатую петлю, десантный «Ил-76».

Такую же петлю сделала судьба Вострякова.

Жизнь можно начинать сначала.