С нами были девушки

— Так, — произнес генерал. — Отлично. Значит, нашелся среди них честный парень, который решился прийти и рассказать.

— Он просил, чтобы имя его осталось неизвестным для американского командования, — добавил полковник.

— Ну что ж, это понятно…

Генерал поднялся с кресла и подошел к висевшей на стене карте.

— Разве мало бомбили они, когда наши войска приближались к Плоешти? А ведь уничтожать промыслы не было уже никакой военной необходимости! Не могли ведь они не знать, что мы уже идем сюда и румынская нефть понадобится для быстрейшего разгрома врага! — с возмущением сказал он. — Теперь новое придумали! Притвориться, будто потеряна ориентировка, украдкой выйти на объект…

— Наверное, не ожидали, что наши зенитчики в боевой готовности.

— Кстати, промыслы в этом районе до войны принадлежали англо-голландскому тресту. Это был сильный конкурент американского общества «Ромыно-американа»…

— Значит, двух зайцев хотели одним выстрелом убить, — горько улыбнулся член Военного совета. — Но самое главное: война идет к концу и, видно, кое-кому не очень нравится, что мы пришли на Балканы… Да-а-а, — продолжал он. — «Друзья»… На востоке получаем от них свиную тушенку, а на западе… целую свинью хотели, подложить…

— Ох и народ же, эти американцы! — в тон генералу заметил полковник-артиллерист.

— Я не о народе говорю! — сердито оборвал его генерал. — Народ здесь ни при чем. Я говорю о некоторых незадачливых стратегах…

Артиллерист, который встал, когда генерал повернулся к нему, молча наклонил голову.

— А что с этим делать? — полковник юстиции положил на стол развернутую папку.

— Это что? — спросил генерал.

— Материалы вносовцев о чрезвычайном происшествии. Командир отдает наблюдателя под суд.

При этих словах взволнованный, бледный Моховцев, сидевший в углу вместе со Смоляровым, вскочил и вытянулся.

— Сидите, сидите, — приказал генерал. Он быстро просмотрел рапорт, который лежал сверху. — Ну что ж, командир имеет все основания отдать под суд наблюдателя, потому что он не знал и не мог знать то, что стало известно нам с вами.

— Он берет во внимание самый факт ошибки наблюдателя, который не распознал «боинг» и объявил боевую тревогу.

Генерал, кивнув головой, продолжил:

— Начальник поста, сержант или младший сержант, считает, что случилось чрезвычайное происшествие — его наблюдатель ошибся, определяя тип самолета. Этот взгляд справедливо разделяет командир части. Отсюда вывод: отдать солдата под суд. Но мы теперь знаем, что в районе этого поста была попытка диверсии, которая могла иметь далеко идущие последствия: и военные, и экономические, и политические… Диверсия не удалась, ибо наблюдатель-вносовец обнаружил бомбардировщик, а зенитчики сбили его.

Генерал замолчал.

— И зенитчики тоже всполошились, — вставил полковник юстиции. — Правда, их командир обращает наше внимание на то обстоятельство, что самолет шел на объект без заявки, то есть без разрешения, ВНОС объявил «Воздух», и батарея имела полное право открыть огонь… А майор Моховцев приложил к рапорту характеристику на ефрейтора Чайку — вполне положительная характеристика, очень хорошая характеристика.

— Следовательно, — подытожил генерал, — если зенитчики имеют право открыть огонь по нарушителю, то почему бы не признать такое право за вносовским наблюдателем? — И генерал, еще раз заглянув в рапорт, лукаво прищурился. — Тем более что она стреляла только… глазами.

Быстрая улыбка скользнула по губам генерала. Он пододвинул к себе папку с материалами дознания, раскрыл ее и в левом углу на рапорте Моховцева четким почерком надписал: «Дело приостановить!»

— Товарищ Твердохлеб! — протягивая папку, обратился он к секретарю Военного совета. — Заготовьте сейчас проект нашего ответа представителю союзников… Полковник юстиции, вы ведь не возражаете против того, чтобы прекратить дело и у вносовцев, и у зенитчиков?

Тот поднялся и в знак согласия вежливо наклонил голову.

Закончив с делами, генерал с удовольствием запросто беседовал с подчиненными.

Вскоре возвратился секретарь Военного совета и положил перед генералом лист бумаги с напечатанным текстом.

Генерал быстро пробежал его глазами.