S.N.U.F.F.

Я не стал спрашивать Алену-Либертину, как его нашли. Можно было догадаться, что у нее есть другие помощники. Бернар-Анри выглядел жутко — весь в кровоподтеках и синяках. Он то ли спал, то ли был без сознания.

— А где девушка?

— Не знаю, — сказала Алена-Либертина.

— Бернар-Анри — ее работа? — спросил я.

Алена-Либертина только хихикнула.

— Высылайте платформу, — сказал я, — если что, я прикрою.

— Нет, — ответила Алена-Либертина.

— Почему? — удивился я.

— Бернар-Анри устал. Не будем его тревожить.

Это было очень, очень странно.

Бернар-Анри, насколько я понимал, не провинился ни в чем серьезном даже по мистической шкале Алены-Либертины. Можно было эвакуировать его за пять минут и сделать героем, вырвавшимся из оркского плена.

Но я, возможно, чего-то просто не знал.

Спорить я не стал. В конце концов, такие решения принимаются настолько высоко над моей головой, что для меня это как колебания ветра — тучи вряд ли станут меня спрашивать, в какую сторону им лететь.

— Что требуется от меня?

— Зависни над объектом, — сказала Алена-Либертина. — Дождись дамзель и сообщи.

Через минуту я был уже на месте.

Хлоя, загримированная под оркскую вдовушку, появилась через час. Рядом с ней плелся Грым. Они шли со стороны рынка.

Я тут же заметил, что за парочкой следят. Я поднялся повыше — и мне очень не понравилось увиденное.

Район уже оцепили ганджуберсерки. Теперь они постепенно стягивали кольцо — и, как только Грым с Хлоей скрылись в доме, окружили его. Они прятались в бетонных развалинах вокруг, но огоньки их трубок были видны с высоты даже без гипероптики.

Я связался с Аленой-Либертиной и сообщил об увиденном.

— Это Рван Контекс, — сказала она. — Слишком выслуживается, я ему не верю. Оставайся у дома и защити ее.

— А если она станет бить Бернара-Анри? — спросил я.

— Мы не вмешиваемся в чужую личную жизнь, — хмыкнула она, — Тебе следует защищать только дамзель. Не отвлекайся ни на что другое. Бернар-Анри заслужил все то, что с ним может произойти. Ты хорошо меня понял?

Я понял ее хорошо.

Дело, конечно, было не в святотатстве, о котором упомянула Алена-Либертина. С дискурсмонгером такого уровня не разрывают контракт из-за пустяковой шалости. Тут было что-то очень и очень серьезное. По неясной мне причине Бернара-Анри решено было слить.

Но я спросил не об этом.

— Если орки пойдут на штурм, стрелять?

— Разрешаю применить все средства… Помоги ей выбраться. Ты сможешь в случае необходимости уничтожить этот дом? Чтобы не осталось никаких следов?

— Без труда, — сказал я.

— Хорошо. Я буду следить за происходящим. Решим все по ходу дела.

Она отключилась.

Я поставил «Хеннелору» на автопилот и вывел картинку на внешний маниту, чтобы можно было следить за происходящим с дивана. После этого я решил наконец снять Каю с паузы.

Как только моя лапочка увидела на экране своего Грыма, она даже забыла сделать мне козью морду за то, что я столько времени продержал ее на паузе.

Гипероптика «Хеннелоры» показывала фигурки в подвале смазано, и нелегко было определить, где Грым, а где Хлоя. Но голоса были слышны хорошо, поэтому по репликам можно было идентифицировать их без труда. В руках Хлои была клюшка для гольфа, которую Бернар-Анри всегда возил с собой. Я знал, что этот предмет играет довольно мрачную роль в его любовных ритуалах — возмездие и впрямь было заслуженным.

Я, честно говоря, думал, что Бернар-Анри не переживет этого вечера. Но после беседы на исторические темы оркская парочка оставила его в подвале и поднялась наверх. Сначала они отужинали провизией, запасенной Бернаром-Анри — у них оказалось даже шампанское, если судить по форме бутылки. Потом они перешли в комнату, где стояла большая двуспальная кровать.

Теперь их было видно значительно лучше. Фигуры были очерчены четко — но мы по-прежнему видели только контуры, заполненные мерцающими блестками, которые дает гипероптика. Если бы я прилетел на «Sky Pravda», то видел бы их практически как в жизни. Но так было даже забавней. Недаром в интерактивном 2D-япорно есть специальный SM-субжанр «сквозь прицел», который имитирует эффекты военной оптики. Он до сих пор не запрещен — на него, как постановил суд, не распространяется закон о детской порнографии, потому что возраст светящихся силуэтов нельзя определить даже примерно.

Так что смотреть было занятно. И было на что.

Я, конечно, имею в виду Каю.

Она до самого утра симулировала заинтересованное наблюдение за оркским спариванием (запоздалая награда Уркаины вернувшемуся с войны герою), а я с большим интересом следил в это время за ней.

Кая была великолепна. Она всю ночь ухитрялась краснеть, и больно щипала меня каждый раз, когда я переводил кадр на томящегося в подвале Бернара-Анри.

Потом она решила со мной поговорить.

— Ты спасешь его, — сказала она.

— Бернара-Анри? — спросил я невинно.

— Не придуривайся. Ты понимаешь, что я говорю про Грыма.

— Я? Спасу Грыма? Это еще зачем?

— Ради меня. Ради себя. Ради нашей любви.

— Ради себя я этого делать точно не буду. А вот ради тебя, моя радость… Ради тебя я, конечно, готов на все, но сейчас ты просишь о невозможном.

— Ты не выдашь его.