С молитвой о тебе

Очередной сосед по столику, грузный пожилой мужчина, монотонно, прерывая речь тяжкими вздохами, рассказывал о своих дорожных злоключениях, о пересадке с одного рейса на другой и житейских обстоятельствах. Николай слушал вполуха, изредка кивал, соглашаясь, поддакивал, смотрел по сторонам, старательно избегая прямого диалога и испытывая неудобства от необходимости общения.

Девушку в очереди в кафе он увидел и отметил сразу — чем‑то она зацепила его внимание: чуть выше среднего роста, стройненькая, но не худая — ладненькая, как сказала бы его мама, длинные ноги, к сожалению, в брюках, но и так видно, что хороши, и высокая грудь впечатляла — так все очень, очень. Именно: ладненько! И лицо интересное — узкое, белокожее, тонкий прямой аристократический носик, чуть полноватые губы и удивительного цвета волосы — ближе к светло‑русым, но странного оттенка, как бы поблекшей рыжины — редкий цвет, красивый.

Николай совершенно беззастенчиво разглядывал девушку и немного жалел, что невозможно издалека рассмотреть детали. От созерцания незнакомки его отвлек сосед:

— Вы не присмотрите за моими вещами, мне бы в туалет? — попросил мужчина.

— Увы, — отказал в просьбе Николай.

Он подумал, не оформившейся до конца мыслью, скорее предположил, что, наверное, уступит место девушке, заинтересовавшей его, а там… Обычный мужской оптимизм: может, и познакомится поближе, тем более что сидеть и сидеть еще в ожидании неизвестно сколько.

— Я, наверное, тоже сейчас пойду, — объяснил он.

Мужчина расстроенно кивнул и начал вставать с дивана. Девушка, за которой Николай все следил краем глаза, заметив, что посетитель поднимается из‑за стола с намерением покинуть кафе, а стоявшие впереди нее двое мужчин и женщина сосредоточили свое внимание на компании молодых ребят, сидевших за одним из столиков и вроде бы собравшихся уходить, как‑то бочком протиснулась между ними, прошла между столиков и села на освободившееся место, мило улыбнувшись.

Вот так удача! И уступать место не придется по‑рыцарски, и замечательный повод познакомиться выпадает!

Но барышня знакомиться не торопилась — «просквозила» по Николаю взглядом, мимолетно поздоровалась, сделала заказ сразу же подошедшей официантке и погрузилась в какие‑то свои размышления, даже отвернулась, глядя куда‑то в зал.

Ну, ладно! Зато он не пренебрег возможностью рассмотреть ее не спеша — со вкусом и в подробностях.

Вообще‑то она его заворожила!

И, как ни удивительно, сначала ее руки. Пока она устраивалась поудобней — укладывала сумочку, снимала куртку, разговаривала с официанткой, Николай не мог оторвать взгляда от ее рук.

Вы когда‑нибудь замечали, сколь разные руки у людей и как много они могут рассказать о характере и физических особенностях человека? А женские руки — это вообще поэма! Бывают самые обыкновенные, с классическими правильными пропорциями, бывают маленькие милые ладошки, почти детские, или широкие с короткими пальцами, есть такие, как у Моны Лизы — длинные, полные у основания и заметно сужающиеся к последней фаланге, и еще много иных форм.

Кисти рук этой девушки были необыкновенными: узкими, с длинными пальцами, с чуть загнутыми кверху последними фалангами, с продолговатым ногтевым ложем, с ухоженными коротко стриженными ноготками, покрытыми бесцветным прозрачным лаком. И двигались они плавно, ровно, словно танцуя — ни резкости, ни суетливости, ни нарочитости жестов, ни искусственной сдержанности.

Николай перевел взгляд на ее лицо и неожиданно почувствовал нечто неуловимое, как смутное, мимолетное узнавание. Присмотрелся повнимательней — нет, они не встречались, такую девушку он бы запомнил!

При ближайшем рассмотрении выяснилось, что она не красавица, но потрясающе привлекательна! Нет, пожалуй, даже не так — красота ее имела свойство проявляться постепенно, как некоторые картины — посмотришь быстрым взглядом, мимоходом, и вроде ничего интересного, а как остановишься да начнешь присматриваться, такие глубины открываются, что дух захватывает!

Белая матовая кожа, не болезненно белая, а изысканно, с розоватым оттенком, еле заметные крапинки веснушек у переносицы, их даже можно было посчитать, что он и сделал, умиляясь про себя — четыре с левой стороны и пять с правой. А еще темно‑зеленые глаза, насыщенного, густого цвета, яркие губы и пушистые волосы, выбившиеся из‑под заколки, удерживающей закрученный в пучок хвост.

Он разомлел и даже разнежился немного фантазиями…

Но тут народ начал подтягиваться к информационным табло, где сообщалось об очередной задержке всех рейсов, что вербально повторила милым голоском барышня по громкой связи.