С мечом кровавым

Ту, что была в черном плаще. Мима узнал.

— Голод! — пропел он.

Голод кивнул.

— А ты Марс, — ответил он.

Мима повернулся к остальным:

— А вы?..

— Завоевание, — ответил крупный, энергичный мужчина в белой накидке. Он улыбнулся, и его зубы блеснули, как белая полированная слоновая кость.

— Кровопролитие, — представился второй в алом плаще. Его лицо было покрыто рваными ранами, из которых струилась кровь. Восторг вздрогнула и отвела взгляд.

— Мор, — проговорил следующий, в грязно-коричневом рубище. Лицо его представляло собой массу копошащихся личинок. Принцесса вскрикнула и отвернулась.

— Моя спутница испугалась, — пропел Мима. — Не обижайся на нее.

— Обижаться? — удивился Мор, причем, когда произносил «с», изо рта у него выскочил червяк. — Напротив, я польщен!

Они проследовали внутрь Цитадели. Слуги выстроились в ряд, чтобы встретить нового хозяина.

— Вы умеете прислуживать знати? — спросил Мима.

— Да, — ответил дворецкий.

— Тогда позаботьтесь о госпоже Восторг, — пропел Мима. — А ко мне позовите человека, который расскажет все, что я должен знать.

Дворецкий щелкнул пальцами, и в тот же миг две служанки подошли к принцессе.

— Мы проводим вас в ваши апартаменты, — сказала одна. — Там для вас приготовлена ванна и чистая одежда.

Восторг помедлила, посмотрев на Миму. Ей не хотелось расставаться с ним в этом необычном месте.

— Вы уже познакомились с младшими воплощениями? — спросила вторая горничная. — Они просто ужасны, не правда ли? Мне несколько ночей подряд снились кошмары после того, как я увидела Кровопролитие, а уж этот Мор!..

Восторг посмотрела на служанку и, увидев в ее глазах сочувствие, успокоилась. В конце концов, может быть, они кажутся хорошими людьми. И принцесса пошла с ними в свои покои.

— Я вижу, здесь очень расторопная и любезная прислуга, — заметил Мима.

— Такова наша профессия на Том Свете, — отозвался дворецкий. — Знать и исполнять ваши желания. Леди Восторг скоро успокоится.

— Тот Свет?

— Мы не принадлежим к живущим, — ответил дворецкий.

— Но вы как будто совершенно материальны.

— Здесь, в Чистилище, сэр, все кажется материальным, но только вы и леди Восторг обладаете физической реальностью вне этих пределов. Все прочие из нас — в том числе и сам замок — материальны лишь в определенном смысле.

— Я не совсем понимаю.

— Все мы как бы рисунки на листе бумаги. Когда вы сами находитесь в этой системе координат, картинки вполне натуральны. Когда же вы перемещаетесь в трехмерный мир, то мы пропадаем. Вы обладаете смертной сущностью, которой мы лишены.

— Чистилище — это картинка на листе бумаги?

— Образно говоря, да. Некий аспект бытия, ограниченный плоскостью. С поверхности Земли смертные глядят сквозь эту плоскость. Но, попадая в нее, они становятся ее частью и вступают с нами в контакт, который может казаться совершенно нормальным.

— Мне прямо-таки не верится, что вы не существуете в действительности!

— Мы существуем, сэр, — в ограниченном смысле. Точно так же ограниченны Рай и Ад. Лишь смертные способны к всестороннему восприятию.

— Но ведь это ужасная ограниченность! Неужели вы не чувствуете себя в заточении?

— Это вечность. Хотя мы и лишены свободы влиять на свои судьбы, нас не терзает страх боли и уничтожения, от которого страдают люди. Мы понимаем форму своего существования. Наша реальность такова, словно она вытянута в бесконечно узкую, но одновременно и бесконечно длинную стезю, в отличие от пути смертных.

— Быть дворецким на протяжении вечности? И никакого переселения души?

— Не в течение вечности. Всего несколько столетий, пока неизбежный сдвиг соотношения добра и зла внутри нас не позволит отправиться в Рай и бесконечный покой.

— Несколько столетий!

— Дело стоит того, сэр. Нам нужно лишь выполнять свою работу, — а это не неприятная работа. Я был бы рад служить вам, даже если бы моя судьба от этого не зависела.

Миму такое положение не удовлетворило бы, но, с другой стороны, ведь он был смертным — или нет?

— А каков мой теперешний статус? Я состарюсь и умру в этой должности?

— Ни в коем случае, сэр. Вы будете оставаться таким, какой сейчас, на протяжении всего срока службы, который истечет, лишь когда на Земле прекратится война. Вы — воплощение Бессмертия, то есть временно бессмертны.

— Кто еще находится в подобном положении?

— Существует пять или, возможно, семь старших инкарнаций. Смерть, Время, Судьба, Война и Природа, помимо Добра и Зла. Есть еще некоторое количество младших инкарнаций, таких, как спутники Войны, которых вы встретили в зале. Однако для вас важны только старшие, которые, видимо, будут помогать вам.

— Видимо?

— Бог, воплощение Добра, не вмешивается в дела смертных, согласно установленному соглашению. Смертные должны сами выбирать свой конец. Поэтому Он не станет ни помогать, ни препятствовать вам, хотя и наблюдает за вами.

Мима порадовался, что знал начатки западной мифологии; иначе все это было бы очень трудно понять.

— А воплощение Зла?