С малых высот

— Я рекомендую принять товарища Шмелева в члены нашей большевистской партии. Все мы хорошо знаем его. На наших глазах вырос он в неплохого бойца. Но товарищу Шмелеву, как и всем нам, надо сделать правильный вывод: погибнуть на войне — дело не хитрое, труднее воевать так, чтобы врагов бить, а самому оставаться живым. Работы у нас еще непочатый край. Враг еще топчет нашу родную землю, миллионы советских людей томятся в фашистской неволе… Он на минуту умолк, оглядел присутствующих и продолжал: — Значит, погибать нам еще рано, товарищ Шмелев. Главное сейчас — сделать каждый боевой вылет грозным для врага, в каждый удар вкладывать всю силу ненависти к врагу. Так учит нас партия.

Сегодня мы принимаем тебя в свои боевые ряды. Теперь ты полетишь в бой не просто летчиком, а воином-коммунистом! Вот какое дело, товарищ Шмелев! Понял ты нас?

«Понял, дорогие друзья, — мысленно отвечал я всем коммунистам. Благодарю вас за большое доверие, я сумею его оправдать».

Слово взял наш комсомольский вожак Миша Егоров:

— Уверен, что мы не ошибемся, приняв в партию Николая Шмелева. С тех пор как его приняли в кандидаты, я внимательно наблюдал за ним…

Мне подумалось: «Вот оно что! А я и не подозревал, что меня проверяет боевой друг».

…Парень он правильный, — продолжал Егоров. — И воюет хорошо. Но бывают у Николая и заскоки. Однажды ему не понравилось летать с молодым штурманом. В другой раз он показал нам «высший пилотаж». Так вот пойми, дорогой товарищ Шмелев: нас, коммунистов, в полку не так-то много. И мы у всех на виду, с нас берут пример. Нам доверяют во всем, нам — представителям ленинской партии. Надо ценить такое доверие.

И я еще раз подумал: «Спасибо, товарищи, большое вам спасибо за теплоту и строгость, за великое доверие. Я его оправдаю!»

Вскоре начальник политотдела дивизии вручил мне партийный билет. День 23 августа 1943 года стал для меня праздником на всю жизнь.

Через три дня командир полка вызвал Вандалковского, Антипова, Крайкова, Супонина, меня и приказал нам вылететь в распоряжение представителя штаба фронта. Сесть мы должны были на площадке около города Карачев. Видимо, Шевригин и сам не знал, в чем состоит это задание. Ведь мы еще ни разу не летали без штурманов.

На месте нас встретил полковник — представитель штаба фронта — и приказал: ночью выбросить наших разведчиков в тыл противника, южнее Брянска. Надо было сделать два вылета — сначала отправить людей, потом боеприпасы и продовольствие для них. Место выброски — юго-западнее населенного пункта Красное.

Мы стали готовиться. Метеорологи предсказывали низкую облачность и дождь. Вот это уже ни к чему.

После ужина собрались возле самолетов в ожидании разведчиков. Вскоре подошли пять человек: майор, два старших лейтенанта и два сержанта.

Командир эскадрильи Вандалковский приказал мне идти первым. Со мной летел майор, — видимо, командир этой группы. За мной шел Вандалковский, потом — Крайков, Супонин и Антипов. Заранее условились: держаться ближе друг к другу и изредка перемигиваться аэронавигационными огнями. В случае ухудшения погоды я должен был дать красную ракету — сигнал: выброска отменяется, возвращаемся домой.

Маршрут пролегал над Брянскими лесами. До Десны шли на высоте восемьсот — шестьсот метров. Облачность резко понижалась, как бы придавливая самолеты к земле.

До конечного пункта оставалось километров двадцать, когда майор спросил:

— Какая высота?

— Сто пятьдесят метров.

Когда прошли еще километра два, попали в сильную полосу дождя. Вновь раздался голос майора:

— Сумеете ли выбросить меня?

— Наверное, ничего не выйдет! Давайте возвращаться!

Майора это смутило;

— А что дома скажут, а?

Мне и самому стало неловко: до цели дошли без помех, а задание не выполнили. Но, когда майор начал осаждать меня вопросами, я не выдержал:

— Вы что, гробануться захотели? Тогда прыгайте… Майор, видимо, понял мое состояние и согласился:

— Хорошо, давайте вернемся…

Ночное дождливое небо прорезала красная ракета. Помигав аэронавигационными огнями, я лег на обратный курс. За нами повернули остальные. Часа через полтора мы сели на свою площадку и доложили представителю штаба фронта, что из-за плохих метеоусловий задание не выполнили. Тот вызвал метеоролога и потребовал точных сведений о погоде в районе Брянска и Почепа. И вот результат — после двенадцати ночи погода улучшится.

Во второй половине ночи вылетели снова. Но едва прошли километров семьдесят от Карачева, как попали в густую облачность. Потом, как из ведра, полил дождь.

Я опять предложил майору вернуться.

— Нет, — ответил он, — на этот раз возвращаться не буду… засмеют…

При высоте сто — сто пятьдесят метров взял курс строго на Красное. И вдруг, как в сказке, погода резко улучшилась. Бывает же такое! В районе выброски высота облачности поднялась до пятисот метров.

— Пора, товарищ майор!

Мой пассажир спокойно вылез на плоскость и протянул мне руку:

— До свидания…

— Ни пуха ни пера…