С добрым утром (СИ)

Ну, он сильно надеялся, что грозно. Сбившееся дыхание и тугой комок в животе не очень способствовали дикции в целом и угрозам в частности. Мужикам, впрочем, хватило. Оба моментально развернулись в его сторону, неуловимыми движениями выхватив из ножен длинные сабли. Пригляделись. Убрали сабли в ножны и, обменявшись парой слов, дружно заржали.

— Я говорю, отошли от ребёнка! — проорал сбитый с толку Болотников, разглядывая амбалов сквозь оптический прицел.

Надо сказать, увиденное ему совершенно не понравилось. Мужики были одеты в доспехи, именуемые столь неприличными для современного человека словами «куяк» или «хуяг». На головах — конические шлемы с козырьками и узнаваемой жесткой защитой шеи. На ногах свободные штаны, скрывающиеся в высоких сапогах из мягкой кожи. В общем, типичные такие монголо-татары, если не считать размеров — оба были далеко за два метра ростом и не менее полутора в плечах.

Тем временем амбалы закончили ржать и один громко что-то громко проорал Святославу. К своему большому удивлению, мужчина даже понял, что ему предложили.

— Если … понравилась эта … обмен… самострел.

— Ага, счаз! — огрызнулся Свят, продолжая держать парочку на прицеле.

Мужики синхронно пожали плечами, обменялись шуточками и спокойно снова повернулись к нему спинами, напрочь игнорируя направленное на них оружие. В этот момент Болотников осознал, что сейчас оба залезут на своих «лосей» и спокойно уедут. «Да вы, что, совсем отмороженные?» — подумал он, чувствуя, как в груди закипает холодная ярость.

Тщательно прицелившись в правое плечо тому, что предлагал обмен, Святослав спустил курок. Громко щёлкнула тетива и между лопаток амбала расцвел ярко синий цветок оперения болта.

— Б…ь!!! — выругался стрелок, судорожно взводя арбалет.

Уложив кое-как стрелу в желоб, он снова вскинул оружие и с неприятным удивлением отметил, что оставшийся бугай уже преодолел две трети расстояния между ними. В руках у «монгола» вновь появилась сабля, не оставляя никаких разночтений в дальнейшем разрешении конфликта. Впрочем, больше Святослава удивился амбал, никак не ожидавший подобной скорости перезарядки. Воин попытался на ходу уклониться от выстрела, но сильный удар в грудь опрокинул его на спину, заставив выронить саблю и скатиться к подножию холма.

Зарядив арбалет в третий раз, Свят несколько минут напряжённо осматривался по сторонам. Убедившись, что поверженные враги не особо шевелятся, а по дороге не скачет подкрепление, он осторожно спустился вниз и подошёл к своей второй жертве. Лежащий на спине мужик пускал изо рта кровавые пузыри, держась левой рукой за торчавший болт. В правой руке он крепко сжимал рукоять длинного кинжала, которым немедленно махнул в сторону Болотникова, стоило тому подойти ближе.

— А ты упорный, я посмотрю, — пробормотал Свят, отстранённо наблюдая за агонией лежачего мужчины.

В какой-то момент на него напал ступор, и дело было вовсе не в том, что он убил человека. Скорее наоборот, в том, что это был не совсем человек. Пока воин катился с холма, с него слетел шлем, открыв взору Святослава то, что до этого он считал личиной [1]. Высокий лоб, низкие надбровные дуги, тёмно-карие, почти до черноты, глаза, широкий приплюснутый нос, массивная челюсть и болотно-зелёный цвет кожи. Ещё клыки были явно великоваты, но разглядеть их сейчас было довольно трудно — всё было скрыто за обильной кровавой пеной.

Дождавшись, пока тело поверженного врага вздрогнет от последних судорог, мужчина осмотрел первого бугая, лежащее возле «лосей». С этим было проще — болт пробил позвоночник и перебил аорту, так что вояка умер ещё до того, как коснулся земли. На всякий случай попинав труп ногой (так делали в каждом втором фильме, которые он смотрел в далёком прошлом), Свят поспешил к тюку с пятками. Кстати, живность, на которой приехали «монголы», до сих пор не предприняла никаких попыток ускакать, словно возле них каждый день убивали по хозяину.

Перетащив тючок на обочину и осторожно уложив его на траву, Болотников развернул шкуры и снова впал в ступор. Девчонка, на вид лет шестнадцати, может восемнадцати — точнее сказать сложно, ибо худа, как обитатель концлагеря, и покрыта толстой коркой грязи, как скотина у нерадивых хозяев. Жива, но без сознания. Из одежды только тряпка на бёдрах (больше похожая на половую), задрипанная шкура на плечах, изображающая плащ, и очевидного вида ошейник на шее. Утончённые черты лица, плохо различимые под упомянутой грязью, гладко выбритая голова, покрытая плохо зажившими порезами. Свежая шишка на лбу, набирающая соответствующую цветовую гамму. И два длинных, практически беличьих, уха, торчавших над затылком. Глядя на них, Свят даже мог увидеть, что подобное вызвано чисто биологическими причинами — ушные каналы располагались гораздо выше и чуть дальше, нежели человеческие, а потому лежавшую без сознания пленницу можно было смело вычёркивать из списка homo sapiens.

— Орки и эльфы. Это многое объясняет, — пробормотал Святослав себе под нос, хотя это не объясняло ничего.