С добрым утром, принцесса! (ЛП)

Мара быстро идет к стойке кафе. Если бы это были не ее отец и мать ее подруги, то девушка сказала бы, что эта парочка взрослых флиртовала. Они заигрывали друг с другом прямо перед ней? Это ненормально. И больше того, этот взгляд, который отец кинул на Мару, когда та уходила. Черт возьми, да он глаз не отрывал от ее задницы!

- Какая красивая женщина. Она отлично сохранилась, – замечает Эрнесто, улыбаясь.

- Это... Слушай, пап, вообще-то она – мать моей подруги.

- И что с того? Какое это имеет отношение к тому, привлекательна она или нет?

Какие же все-таки они, эти мужчины. В глубине души все они одинаковы. Даже ее отец! Не далее, как вчера сокрушался и убивался, а сегодня завидел хорошенькую задницу и все позабыл.

- Оставим эту тему. Ты хорошо спал сегодня?

- Нормально, только матрас слишком мягкий, и в номере было довольно жарко.

- А ты не проверял, может, был включен обогреватель? Так обычно и происходит.

- Нет, я не знаю, где это посмотреть. Я открыл окно, так и спал с открытым окном.

Мария хлопает себя по лбу рукой. Этот человек неисправим.

- А как настроение?

- Да ничего, получше, после того, как повидался с вами.

- Я рада.

- Но, завтра я снова уеду и... не знаю. Так трудно уезжать от вас. Вы у меня самые лучшие и самые красивые...

- Гадеа, может быть, и самая...

- Малышка, не стоит себя недооценивать. У тебя гены твоей матери, а она – самая красивая женщина, которую я когда-либо знал.

- Все эти гены, о которых ты мне говоришь, достались моей сестре, я же вышла у тебя насмешкой.

Эрнесто смеется и берет дочь за руку.

- Мария, ты еще такой ребенок. Возможно, что девочки твоего возраста по сравнению с тобой более... зрелые, что ли, но пробьет и твой час. Я в этом ничуть не сомневаюсь. Вот увидишь.

Это так необычно, что ее отец говорит с ней о таких вещах. Он никогда этого не делал, они никогда не разговаривали о сексе, изменениях тела, о парнях. Они не разговаривали даже на более простые темы, что ей нравится, например, или чем она увлечена. И само собой разумеется, что у Эрнесто даже и в мыслях не было, что Мария могла в кого-то влюбиться. Дело не в том, что девушке было неудобно разговаривать с отцом на подобные темы, ей также не хотелось слишком углубляться в свои дела.

К ним возвращается мать Валерии, неся в руках поднос с заказанным завтраком.

- Вот ваш заказ, – говорит она, расставляя все на столе.

- Огромное спасибо, Мара.

- Не за что. Если вам что-нибудь понадобится... позовите меня. Надеюсь, вам понравится.

- Я абсолютно в этом уверен.

- Приятного аппетита!

- Еще раз спасибо.

Прежде чем вернуться к барной стойке, Мара обменялась улыбкой с Эрнесто.

- Папа, – начинает Мария, отпивая кола-као, – ты клеишься к матери Валерии?

- Что? Клеюсь? Конечно же нет!

- А у меня складывается впечатление, что...

- Послушай, мне уже пятьдесят. Скоро вы с Гадеа сделаете меня дедом. Я уже тысячу лет ни с кем не заигрываю. Я уже даже не помню, когда последний раз кадрился к женщине.

- А к Монтсе?

- Монтсе сама меня подцепила, и я не смог устоять.

Еще один хлопок по лбу, только теперь рыжеволосая улыбается. Она насыпает какао в молоко и помешивает ложечкой в стакане. Мария должна признать, что пояснения ее отца были не лишены своеобразного юмора.

Какое-то время дочь с отцом продолжают разговор, попутно расправляясь с круассанами, но б'oльшую часть времени Мария старается решить, рассказывать ли отцу о том, что они с сестрой снова обсуждали вчера вечером, придя домой, или лучше промолчать. Должна ли одна из них поехать жить к отцу в Барселону? Старшей-то сестре все понятно, а вот ей...

- Пап, тебе правда так плохо в Барселоне?

Мужчина допивает кофе и очень серьезно смотрит на младшую дочь.

- Ты же знаешь, после того, что случилось, мне очень одиноко, Мария.

- У тебя нет друзей?

- Нет, конечно, есть, но ни один из них никак не может мне в этом помочь. У них своя семья, работа, свой образ жизни...

- Я понимаю.

- Как бы то ни было, лучше сменить тему. Поговорим о чем-нибудь другом. Давай наслаждаться сегодняшним днем, а завтра... я вернусь в реальность.

- Я не хочу, чтобы реальность сломала тебя. Мы с Гадеа очень переживаем за тебя и даже... – девушка запнулась и умолкла на секунду, но, собравшись с силами, сказала то, о чем она столько думала на протяжении последних полутора дней. – Мы даже подумали на несколько месяцев поехать жить с тобой в Барселону, по крайней мере, одна из нас.

Эрнесто нахмуривается и беспокойно трет подбородок. Он подносит чашку к губам, не замечая, что она пуста, а когда понимает это, то ставит ее обратно на стол.

- Даже не знаю, что тебе сказать, это так неожиданно. Ты застала меня врасплох, – отвечает он, наконец. – Вы и правда думали об этом всерьез?

- Да, мы с сестрой столько раз говорили об этом.

- Но... ведь у вас здесь своя жизнь. Гадеа учится в университете и встречается с этим парнем. А ты...

- У меня нет парня, и я не учусь в университете.

- Я знаю, дочка, но это была бы большая перемена в твоей жизни, твоя мама убила бы меня. Она подумала бы, что это я забил тебе голову тем, чтобы ты уехала со мной в Барселону.