С чистого листа

Но в конце концов Рейне отказался от этой мысли. Ангела была очень застенчива. Ангела не позволяла ему смотреть на нее голую при дневном свете и не терпела, когда он заговаривал с ней о сексе. Он дважды пытался это делать, причем вообще без перехода на личности, но оба раза она сразу же заставила его замолчать.

Рейне посмотрел на Туре, сидящего за столом перед пустой пивной банкой, небритого, с переломанным боксерским носом и ухмыляющегося только что рассказанному им сальному анекдоту. Нет, не будет он делать Ангеле такую гадость.

— Она шлюха, твоя Ангела, можешь мне поверить, — сказал Туре и открыл следующую банку.

— Ты соображаешь, что говоришь о моей суженой? — раздраженно спросил Рейне.

— «Суженой»! — прыснул Туре.

В этом возгласе слышалось скорее удивление, чем презрение.

— Да, она — моя суженая. Мы поженимся.

Он и сам не понял, как эта фраза сорвалась с его губ. Как бы то ни было, он защитил Ангелу, подчеркнув серьезность его с ней отношений.

Но для Туре и в браке не было ничего святого.

— Могу себе представить. Они все так делают. Она обдерет тебя как липку. Она зарится на твои деньги, Рейне.

— На какие деньги? У меня их отродясь не было, — возразил Рейне.

— Но у тебя есть квартира. Ей нравится твоя квартира. Подожди, она въедет сюда, а ты окажешься на улице.

— Она не имеет понятия, как выглядит моя квартира. Она здесь ни разу не была.

Это была правда. Ангела ни разу не была у него в гостях. Всегда он ездил к ней.

— Значит, она готовит что-то другое. Берегись, Рейне. Если женщина заговаривает о женитьбе, мужчина должен насторожиться.

Ангела никогда не заговаривала о свадьбе. Не говорил о ней и Рейне. Но эта мысль уже пустила корни в сознании Рейне.

Теперь он думал о том, как будет хорошо, если они с Ангелой поженятся. Он будет спать с ней в двуспальной кровати, на большом супружеском ложе посередине спальни. С обеих сторон будут стоять две прикроватные тумбочки. Сама кровать будет застелена украшенным оборками покрывалом. Такие часто бывают у супружеских пар. Они будут вместе завтракать, обсуждать газетные новости, планировать день. Они будут ходить на прогулки в Замковый парк или в кино. По вечерам она будет сидеть на его диване, вязать и смотреть телевизор.

Такой сценарий можно разыграть только здесь, в его квартире. Он не мог себе представить своего переезда к Ангеле.

Ее квартира выглядела точно так же, как и три месяца назад, когда он впервые пришел к ней в гости. Она с тех пор не купила никакой мебели, не купила ни ковров, ни люстры… правда, она связала занавески из сиреневой пряжи, и он вызвался их повесить, если она купит карниз. Вообще ее квартиру можно сделать уютной. Кухня и ванная были просторными, современными. Пол в гостиной выложен паркетом.

Мало того, у Ангелы был балкон. Теплыми летними вечерами можно было бы сидеть на балконе, пить кофе в окружении цветущей красной герани. Но Ангела не интересовалась балконом и никогда на него не выходила, потому что боялась высоты.

Они, однако, не смогут жить в квартире Ангелы. Он будет очень плохо чувствовать себя в пригороде. Рейне неизменно приходил в дурное расположение духа, едва завидев уродливые бетонные коробки. К тому же он не хотел жить вдали от города, от улиц и площадей, к которым так привык. Нет, если они поженятся, то Ангела переедет к нему.

Рейне сделал ей предложение, когда они встретились в следующий раз. Он дождался момента, когда она съела последний кусочек пирожного, облизала ложку и пришла в себя.

Ангела ответила согласием. Ее флегматичная натура не допускала сильного выражения чувств, но она подтвердила свое «да» торопливым кивком и покраснела от радости. Она была не против переехать в его квартиру, хотя ни разу там не была.

Потом какое-то время ничего не происходило. Рейне просто не знал, как люди женятся. К кому надо обращаться с таким вопросом? Он спросил Туре, который был женат дважды, но тот уже и не помнил, как это делается. Он вообще не желает даже помнить о том, что был когда-то женат, и хочет навсегда об этом забыть, сказал он другу. Так что с этой стороны ждать помощи не приходилось.

Ангела тоже ничего не предпринимала. В конце концов Рейне в одно из воскресений взял и просто пошел в церковь. На протяжении всей службы он нервничал и потел, едва дождался момента, когда органист закончил играть последний хорал, а пастор исчез в двери за кафедрой. Рейне встал и, проталкиваясь сквозь толпу уходящих прихожан, ринулся к кафедре и вошел в дверь, за которой исчез пастор. Тот как раз собирался снять с себя стихарь и удивленно воззрился на вошедшего Рейне. Он изложил пастору свою просьбу. Священник отнесся к ней вполне дружелюбно и уделил Рейне несколько минут. Они поговорили и назначили дату и время бракосочетания.