Ни с того ни с сего выскочили картины убийства, его второго убийства для Бюро. Две тысячи седьмой год, под Бейрутом. Ливан тогда отстраивался после войны две тысячи шестого. Через всю столицу протягивали сеть дорог и мостов; Юзи, выступая в роли строителя-подрядчика, подкупал местных рабочих, чтобы те вмуровывали в строящиеся объекты бомбы. Маленькие, начиненные под завязку бомбы израильского производства в герметичных пластиковых футлярах, которые можно было подложить в мосты и автомагистрали, а через несколько лет или даже десятилетий привести в действие дистанционно, нажатием кнопки. В случае новой войны они давали Израилю большое преимущество. Но это была опасная работа. Мало того что строителей могли поймать с поличным, но и доверять им до конца было нельзя. Разумеется, им хорошо платили. Но операцию состряпали в спешке, и Юзи не хватило времени наладить с этими людьми прочную связь; в результате их отношения всегда отравляло подозрение.
В частности, было замечено, что один из строителей — Валид Халед, старый жилистый трудяга с глазами побитого пса, — снял на мобильный телефон место, где спрятали бомбу. Рисковать было нельзя. В Израиль отправили запрос об убийстве, и премьер-министр одобрил его через несколько часов; на срочном закрытом заседании суд признал эту меру неизбежной. Да вот одна закавыка: все «кидоны» — подразделения наемных убийц — выполняли операции в других странах. Их работа ложилась на плечи Юзи. Он ненавидел такие задания, но выбор был невелик. Если Халед доложит властям или додумается продать информацию, Бюро будет скомпрометировано, а Юзи почти наверняка лишится жизни. Конечно, существовала вероятность, что у Халеда нет никакого умысла. Но выбирать не приходилось.
Для фирменного удара случай был неподходящий. О типичной для Бюро дерзкой атаке посреди бела дня — опустошительном граде пуль дум-дум на глазах у прохожих и завершающем выстреле в висок — не могло быть и речи. Операция и так проводилась на довольно зыбкой почве. Поэтому Юзи вооружился газетой и бутылкой водки и договорился о встрече с Халедом.
Времени даром он не терял. Как только рабочий подъехал на своей пыльной колымаге, Юзи скользнул в салон и силой надел на водителя маску с десфлюраном. Халед сопротивлялся, но эффект неожиданности сработал против него. Его ногти оцарапали Юзи щеку, только и всего. Уложив бесчувственного Халеда на заднее сиденье, Юзи ехал вдоль побережья на север, пока не нашел обособленный утес, выходивший к Средиземному морю. Он перетащил рабочего на водительское кресло, свернул газету трубкой — то была ливанская «Дейли стар», у него на пальцах осталась типографская краска, он почему-то запомнил это — и влил через эту трубку в горло Халеду полбутылки водки. Водки, которую, как ему было известно, Халед тайком попивал. Водки, которая легко горит. Оставшуюся половину Юзи разлил по передним сиденьям, бросил туда спичку и подождал, пока займется. Когда пламя разгорелось, он столкнул машину с утеса. Потом он долго добирался автостопом до ближайшего городка, а там сел на поезд до Бейрута.
Теперь, когда Юзи начала одолевать дрема, в памяти всплыло именно это убийство. Шершавая бумага газеты в его пальцах, болтающаяся голова рабочего, водка, проступающая на рубашке темными пятнами, точно пот; огромное черное средиземноморское небо и океан цвета индиго; треск и хлопки языков пламени, расцветавших в машине; жара; долгое, как в замедленной съемке, падение машины на камни; прибой внизу. Чувство, которое он испытал. Внутренний голос — слушать который он не мог себе позволить, — спрашивающий, не было ли другого выхода.
Его разбудил громкий сигнал дверного звонка.
— Томми? Это Скрипун. Открывай, я чую, что ты здесь. Открой, а не то я как дуну…
Юзи рывком распахнул дверь.
— Просто зашел повидаться, братан. Узнать, как жизнь. Банкуешь? Продажа прошла нормально?
Юзи схватил Скрипуна за бицепсы и втащил в квартиру. Тот изумленно мотал головой, так что его молочно-белые дреды качались из стороны в сторону монолитной копной.
— Эй, приятель, чё за хрень? Чё за хрень?
— Чё за хрень? — повторил Юзи, толкая Скрипуна на диван. — Вот чё за хрень. — Он показал повязки на руке и ноге. — Это сделал твой друг Анджей. А ты ведь вроде говорил, что он надежный.
— Чего? Томми, ты шутишь. Приколоться решил, да?
— Это что, похоже на прикол?
— Вот так дерьмо, — произнес Скрипун. — Что случилось, чувак?
— Этот урод пытался заплатить мне меньше. На их стороне было численное преимущество. И ножи.
— Твою мать. Как думаешь, он теперь за мной придет?
— Мне по сараю.
— Анджея в последнее время колбасит, — сказал Скрипун. — Я знал, что его колбасит. Надо было предупредить тебя.
— Почему его колбасит?
— У него была пара терок с русскими. Знаешь их, да? Либерти.
— Либерти?
— Ага. Либерти. Американская штучка.
Юзи не подал виду, что Скрипун завладел его вниманием. Начав скручивать косяк, он небрежным тоном переспросил:
— Американская штучка?