С чистого листа

– Как ты выжил? – понизив голос, спросила я. – С такой раной… – Хотя какое мне до этого дело? И если боль рвет его на части, это лишь малая плата… встать и уйти. Вот что я должна сделать. Но вместо этого я сказала: – Дай руку. – Мне пришлось повторить дважды, он сидел не шевелясь и смотрел мне в глаза. Наверное, тоже не мог решить, что делать. А вот я уже решила, не в силах самой себе объяснить, почему я хочу сделать то, чего ни в коем случае делать не должна. Будто помимо воли, его рука потянулась к моей. А я закрыла глаза и глубоко вздохнула. Мы сидели неподвижно, ладонь моя онемела, теперь я ее совсем не чувствовала. Медленно открыла глаза. Взгляд его изменился. В нем вдруг появилась растерянность. Он словно прислушивался к себе. Резко высвободил руку, губы его кривились, заговорил он с трудом.

– Ты… – Он облизнул губы. – Ты…

– Ну я. Дальше-то что?

– Ты знаешь, кто я.

– А ты сомневаешься?

– И помогла мне?

– Зря, наверное. Терпеть не могу боль. Я ее ненавижу даже больше, чем таких, как ты.

– Не зря тебя считают чокнутой, – с какой-то странной обидой произнес он. – Ты нарушаешь все правила.

– Точно. Иногда это даже забавно. Не хочешь попробовать?

Я открыла глаза и едва не закричала от испуга, увидев силуэт на фоне окна. В мгновение сон и явь смешались, и я не сразу сообразила, что я в гостинице, а в кресле с низкой спинкой лицом к окну сидит Павел. Наверное, я все-таки вскрикнула или шумно вздохнула, потому что он тут же повернулся. Я нащупала выключатель, свет настольной лампы был тусклым, желтоватым. Павел поднялся и шагнул ко мне.

– Все в порядке.

Я потерла лицо руками, сбрасывая остатки сна.

– Ты выглядишь испуганной, – заботливо произнес Павел. – Кошмары замучили?

– Странный сон. Хотя скорее глупый.

– Это похоже на воспоминание? – садясь на кровать рядом со мной, задал он очередной вопрос.

– Ни на что это не похоже. Почему ты не спишь? Боишься незваных гостей?

– Нет. Просто бессонница. Трудно уснуть, когда ты так близко, – улыбнулся он. – Ворочался с боку на бок и боялся тебе помешать.

– Зря боялся. Я совсем не против, чтобы ты мне мешал.

– Правда?

Он обнял меня за плечи и привлек к себе. Осторожно поцеловал. Потом еще раз, уже настойчивее, поцелуй был долгим. Вместо того чтобы заключить его в объятия, я отстранилась. Совершенно нелепая мысль пришла мне в голову и теперь не давала покоя. Я открыла верхний ящик тумбочки, сунула в него пальцы, а потом резко ящик захлопнула. И взвыла от боли.

– Ты что, спятила? – рявкнул Павел, вскочил и посмотрел на меня сверху вниз. Лицо его было злым и испуганным одновременно. Но в тот момент мне было не до него. Острая боль пульсировала в пальцах. Я накрыла их правой рукой и замерла. Боль стихла почти мгновенно, хотя на коже красный рубец был еще заметен. – Что за глупости? – хмуро спросил Павел.

– Мне кажется, я умею… как-то справляться с болью.

– Справляться?

– Ну да. Я сломала Олегу нос, а потом… его вылечила.

– Ты сломала ему нос?

– Он меня разозлил. И я его ударила.

– Да ничего ты ему не сломала. Глупости. И сейчас… это просто самовнушение. Неужели ты не понимаешь? И не жди, что я буду участвовать в твоих дурацких экспериментах. Не хватало мне только пальцы ломать.

Я чувствовала себя законченной дурой. Павел прав, это самовнушение. Мне приснился сон, и я развлекаюсь с тумбочкой. Идиотизм.

– Извини, – промямлила я. – Должно быть, я кажусь тебе чокнутой.

Он достал кроссовки и начал обуваться.

– Пройдусь немного возле гостиницы. На всякий случай. А ты постарайся уснуть.

Ему не терпелось поскорее уйти, оно и понятно. Если бы он вдруг стал ломать себе пальцы, я бы тоже сбежала. Павел ушел, а я, выключив свет, еще долго таращилась в потолок.