С архимагом во главе

В первую секунду я было предположил, что Эмили что-то нахимичила здесь, но едва огляделся, отбросил эту теорию. Сюда кто-то вломился: вырван с мясом замок на двери, расплавились от энергии защитные руны из металла, который я крепил на стену, чтобы объединялись в защитную печать при запертой двери. На стене и двери не просто подпалины — дерево и штукатурка обуглились. Энергии в удар было вложено столько, что контур перегрузило в секунды: в комнате до сих пор нельзя было нормально дышать от плотнейшей энергии, плавающей по помещению, будто металлическая взвесь.

На полу валялась недокрашенная фигурка.

Рабыня — неофит. Кому она была нужна?

— Скажи, что я не прав, — попросил я Апелиуса, сложив одно к одному. Архимаг молчал, что само по себе можно считать за ответ. — Ну не-ет...

— Ты чего? — испуганно спросил неофит из-за спины: я разговаривал в голос, но сейчас конспирация была мне совершенно безразлична.

— Вон! — заорал я любопытным практикам. Со светящихся синим пальцев сорвался воздушный удар, врезавшись в пол коридора. Школьники прыснули в стороны.

Я вышел из комнаты и зачем-то попытался прикрыть дверь так, чтобы не было заметно, что она открыта, но ничего этим не добился и плюнул. А потом рванул прямиком в сады, выкладываясь по полной. Чтобы понять, почему наставник после становления Ниаз ничуть не огорчился и продолжал ходить за монстрами в пустыню, не нужно быть гением.

Я ему даже глипсов приносил, для опытов...

Срань!

Сады встретили меня убаюкивающим шелестом трав, игрой веселых солнечных лучей на росе. Только теперь умиротворяющая атмосфера сада казалась жуткой. Как спокойная тишина на кладбище, где ты заходишься в судорожном беззвучном плаче у могилы.

— Я отсутствовал всего несколько часов, — пробормотал я. — Всего два или три часа! Он не мог провести ритуал так быстро!

— Мне жаль, пацан... — с тоской и усталостью в голосе сказал архимаг. — Я не хочу тебя огорчать...

— Тогда давай помолчим, — перебил я Апелиуса и дальше бежал в тишине.

Наставник сидел на лавке в беседке. Увидев меня, маг поднял крошечный бокал в салюте. На столе стояла бутылка, но я не обратил не нее особого внимания, зато обратил внимание на довольный вид Пау Лимбоса: на улыбающуюся рожу, на блестящие пьяные глаза. Практики обладают потрясающим сопротивлением к алкоголю и с каждым рангом сопротивление только растет. Чтобы пронять мага, нужно что-то действительно крепкое, магическое и очень дорогое. Такой напиток будут использовать лишь по действительно значимому поводу.

— Ты можешь быть гениальным практиком, красавчиком и отличным заклинателем, — нараспев произнес Лимбос. — А потом тебе просто не повезет. Ты окажешься не в том времени и месте, пойдешь против своего наставника и будешь вынужден потерпеть сокрушительное поражение... Не бойся, Нильям! Я возмещу тебе стоимость рабыни, ха-ха.

Я остановился, сжал кулаки. Слова наставника падали, будто каменные глыбы, но я был слишком слаб, чтобы оскорбить его и выжить.

— Кстати: помнишь, ты мне должен услугу, за помощь в переселении души? Так вот: я хочу, чтобы ты забыл о девчонке. Вообще не думай, что делать с ситуацией, просто отпусти ее. Считай, что у тебя никогда не было этой рабыни. Или — что я у тебя ее купил. Все равно что-то делать уже поздно.

И пьяный наставник швырнул мне под ноги старт. Как кость — собаке.

НЕТ.

— Я хотел захватить Эмили, когда она покинет школу после окончания обучения, и поставить ритуал на адепте, но ты предоставил мне другую девчонку, — поделился планами Пау Лимбос. — Благодаря тебе и твоему имуществу я нашел пару огрехов в ритуале. Спасибо!

ГОСПОДИ, НЕТ.

— А это за испорченную защиту.

К моим ногам полетел черныш.

— Я поставлю ее статую на входе, — сказал Пау Лимбос и хохотнул. — К сожалению, ритуал на разумном существе прошел очень неудачно, и ее мозг умер. Зато тело живет: дышит корою, пьет и ест корешками.

Ненависть клубилась во мне, росла с каждым словом. Я ощутил горечь в груди, ощутил обжигающую ненависть. Бао в искре заклубилась нехорошим водоворотом, ускоряясь с каждым услышанным мною словом. Никогда еще мои люди не умирали. Никогда люди еще не умирали из-за моего эгоизма. Никогда еще меня не унижали так.

— Чего молчишь? — насмешливо спросил Пау Лимбос. — Есть, что сказать?

Придет день, я наберусь сил, и заставлю эту мразь пожалеть о том, что он совершил... — подумал я и понял — не заставлю. Я сейчас стою на перепутье. Наставник вытолкнул меня к выбору двух дорог. Одна — узенькая тропка, шагая по которой, я буду таить ненависть, записывать врагов, и планировать их козни. Но Пау только начал меня ломать. И он продолжит. Если я сейчас пойду на попятную, меня проще будет доломать, скрутить то, что останется, в очень удобную форму — в какую захочет наставник, и вырастить. Первая тропка — шаг к тому, чтобы стать удобным для Пау Лимбоса человеком. Если все пойдет так, как захочет наставник, я превращусь в ненавидящую мучителя, слабую, жалкую дрянь, которая будет записывать все грехи наставника в тетрадь, но вряд ли когда-нибудь соберется с духом, чтобы спросить за всё.