С архимагом в голове. Том 1 и 2

— Для ускоренного восстановления, дубина. Отвар не сравнится с лекарственными пилюлями и изготовленными адептами отварами, но тебе сейчас любая помощь пригодится.

— Спасибо… — я принял из ее рук кружку.

— Это не доброта, — отрезала девчонка с видом "как ты мог подумать, что я о тебе забочусь?", — Ты приносишь больше пользы, когда бегаешь и собираешь травы, так что заткнись.

Ага, а то я не видел, какие именно травы она кидает в котелок. Я стоимость этого коктейля буду пару дней отрабатывать. А я не думаю, что коктейль будет один.

— Она такая милая, когда злится, — хохотнул Апелиус.

После того, как маг вернул мне контроль над телом, он вновь превратился в доброго дедушку — наблюдателя, но я уже не обманывался. Архимаг оказался действительно архимагом: ужасающе мощным, опытным в бою. Та легкость, с которой Апелиус захватил тело, пугала до усрачки. Пассажир машины под названием "тело" показал огромную пушку; сосед по черепу оказался разумной раковой опухолью. Теперь я не смогу воспринимать архимага так, как прежде. Только как дьявольски хитрого призрака с непонятными планами.

Дабы не отвечать на вопрос, я выпил горячий отвар. Хм… Запах не очень, а вот вкус мятный, приятный.

— Расслабься, пацан, — добродушно посоветовал Апелиус после продолжительного молчания, — Не собираюсь я ни захватывать твое тело, ни уничтожать тебя самого. Хотел бы — давно сделал. Ну вот скажи, зачем мне отстранять тебя от управления телом? Его надо кормить, лопухами задницу вытирать, а когда начнется половое влечение, от гормонов сорвет башню, придется трахаться со всем, что движется и нравится. Зачем мне это? Я уже рассказывал, что в прошлом мире достиг всего, чего хотел! Я был императором, мать его, трех планет! Я пил лучшие вина, спал с самыми умелыми женщинами, вдыхал дым жженых орехов Нуагили: я испробовал все радости жизни! Был отшельником, истязал себя аскезой, препарировал свою душу! Но наблюдателем в чужом теле я еще не был, это для меня новый опыт. Так что не ленись, расти над собой и мы не поссоримся. Если мне надоест наблюдать за происходящим, мы создадим тело и переселим в него меня: если здешняя магия позволяет вырывать души из послесмертия, то и остальные манипуляции возможны. Короче, не напрягайся так, Нильям. Я тебя, между прочим, от пауков спас.

— Спасибо, — поблагодарил я вслух. Апелиус выждал еще несколько минут и добавил:

— Я не стану захватывать твое тело, но и спуску не дам. Честно скажу, ты мне как сын, Нильям. Из-за проведенного очень давно ритуала, который одарил меня бесконечной юностью, я не могу завести детей… а к тебе привязался, как к ребенку, которого у меня никогда не было.

Интересные дела. Не знаю, правду ли он рассказал, или просто хочет смягчить мое отношение к себе? Не сочувствия ли он хочет добиться, раскрывая или выдумывая этот маленький секрет?

Не знаю. Зато я уверен в другом: надо найти способ контролировать старикана. Не важно, в виде изгоняющего заклятия будет этот способ или в виде амулета, который усилит мое сознание, а старика ослабит. Мне не нужны ни раздвоение личности, ни галлюцинации. Я не хочу иметь такого опасного соседа. Что будет, если я наткнусь на ритуал, превращающий человека в чудовище, и окажется, что Апелиус в таком эксперименте не участвовал, но очень хочет?

Глава 11

Напиток девчонки оказался воистину чудесным. На второй день лечения я встал на ноги, а на четвертый уверенно бежал рядом с повозкой, собирая травы. Ларра ругалась в пол голоса на бесполезные траты, но продолжала варить мне отвары. Разумеется, я не возражал.

После битвы с пауками отношение аристо ко мне наладилось. Будто и не было легкого отчуждения после убийства Пауля. Сражение с тварями увидел каждый, от адепта до последнего слуги. Я удивлен, что ко мне не подходят все подростки каравана и не пытаются подружиться.

А потом произошло то, чего я уже не слишком и хотел: наш фургон оставил слуг в прочих повозках, и на рассвете очередного дня отделился от остальных. Грай потянул за поводья, уводя лошадей в сторону пустыни: животные тоскливо ржали, пытались было противиться, и впервые за путешествие в ход пошел кнут. Сплетенное из тонких кожаных полос тело кнута оканчивалось высушенными на солнце кусочками кожи: когда Грай нанес удар, жесткие полосы рассекли кожу на боку лошади до кости. Травмированное животное рванулось вперед, увлекая за собой остальных, а Грай вновь раскручивал кнут, примеряясь к соседней лошади.

Меня мало беспокоила судьба животных: я сидел рядом с адептом и смотрел на проплывающие мимо пейзажи. Трава становилась все ниже, песок уже не лежал тонким налетом, он устилал землю слоем в несколько сантиметров, а местами возвышался кучами высотой в треть колеса повозки.

— С этого момента никаких прогулок и бега рядом с повозкой, — поставил условие Грай, — Теперь твое занятие — следить за дорогой и править ровно на солнце. Как заметишь скалы, гони повозку к ним. Я полез наверх.