С - 2

— Ну же, — очередная усмешка похожая на упрек, но в то же время, не могу сказать, что говорящий несет в себе жестокость или злость, — ты не разговариваешь со мной всего-то несколько жалких столетий, а уже забыла мой голос.

Я все еще не вижу говорящего, но понимаю кто это. И, правда, как могла так легко забыть Отца.

— Не будь я старше, то готов бы был обидеться на такие мысли.

Он делает шаг по направлению ко мне, и часть его лица выхватывает окружающий меня свет. Лик божества…моего Бога можно было бы назвать юношей, если бы не глаза, принадлежащие старику. И стоит подумать о них, как он кажется древним старцем лицо, которого испещрено морщинами, но стоит сфокусироваться на них, как ты понимаешь, что это всего лишь свет падает на лицо взрослого мужчины. Кажется, под плащом, что скрывает его фигуру, искусный воин, он силен и мускулист. Но стоит подметить эту черту, как ты понимаешь, что мужчина вовсе не такой, разве не видно сколь велик ему этот плащ? Я стараюсь больше не пытаться рассмотреть стоящего передо мной. Разглядывать божество опасно для целостности ума.

— Это ты однажды замолчал, — говорить почему-то очень тяжело, точно мой голос мне не принадлежит.

Он улыбается мне, и против воли я чувствую радость, что рождается от одного его взгляда. Сколько бы я не говорила, что я — это я, но это ведь не правда. Я все же остаюсь частью Его.

— Просто, кто-то перестал слушать, — тяжело вздохнул он, и тут же его открытая ладонь оказалась на моей щеке. Это прикосновение принесло с собой тепло, радость, надежду. Захотелось прильнуть к этой ладони точно кошка. — А, ведь больно было и мне, — печально вздыхает он, на моих глазах превращаясь в сгорбленного старика. — Больше не делай так, — его дребезжащий старческий голос, точно волной проходит по моему телу, напоминая о том, что произошло.

— Почему же ты допустил это?! — хочется закричать, но выходит лишь жалкое сипение.

Он улыбается мне. То ли печально, то ли тепло, то ли снисходительно.

— Мне жаль, что ты никак не можешь увидеть больше того, к чему можешь прикоснуться… Но ты сможешь, и тогда твое сердце успокоится.

— Киран…

Стоит с моих губ слететь этому имени, как старец превращается в высокого мужчину. Он невероятно худой, его кожа точно напоминает прозрачную луковую чешуйку. Я могу видеть каждую венку сквозь нее, под глазами синяки, щеки впалые. Его пальцы все также касаются моей щеки, вот только сейчас они невероятно длинные и узловатые. От них больше не исходит тепло. Лишь холод.