С - 2

— Не понимаю, — пожал плечами мужчина в ярко желтой тоге, что сейчас сидел на широкой лавке у высокой белоснежной двери, — почему мы должны дежурить тут всю ночь? Мы не охрана, в конце концов, хватило бы и одного из нас на шесть человеческих рабынь, — раздраженно фыркнул он, откинувшись на спинку деревянной скамьи.

К слову сказать, «цыплят» было четверо. Трое «желторотиков» и один с красным клю… то есть, с пояском. Трое остальных встречали рассвет на ногах, окружив вход.

— Потому, идиот, — заговорил «красный пояс», судя по всему старший в группе подрастающих курочек, — что мы следим за тем, чтобы ни одна из них не родила раньше времени! И, к слову сказать, отсюда невозможно сбежать, тут везде охранная магия такого порядка, о которой мало кто в Империи вообще слышал. Так, что охрана тут нужна, скорее для отвода глаз. Не будь у тебя доступа в это место, тебя бы просто разорвало, как только ты бы подумал, что хочешь войти на этот этаж.

«Да, ладно», хотелось возразить, и польщено улыбнуться. Уж и сама не знаю, как сдержалась.

— Никто из них и так не родит! После тех препаратов, что им дали, естественные схватки просто невозможны. Так, что мы просто зря тратим тут свое время. Как только доставят последние три эчари, вынем младенцев, и ритуал пройдет, как по маслу. И не стоит забываться, Ним, хоть ты и старший исследователь, но стоит помнить о том, из какой семьи, — заносчиво фыркнул «желторотик», что уже почти лежал на скамье и не пытался скрывать, как его все достало. Как ни странно, «красный пояс» лишь обиженно раздул ноздри и устремил свой взор в окно за спиной своего подопечного. Двое других и вовсе не решались влезать.

Всякий раз, когда я слышу, как запросто они говорят о том, что готовы убить, мое сердце кровоточит. Я не понимаю их. Столько лет прошло с тех самых пор, как я пришла в этот мир, но я до сих пор не могу их понять. Конечно, я понимаю, когда убийство происходит из-за чувства самозащиты или гнева. Я понимаю, что так бывает, и они не могут остановиться. Но, я не могу понять, когда они рассуждают, как психопаты. Хотя, может быть, они и есть ненормальные?

— В таком случае, — ядовито заметил Ним, — и тебе Раон стоит поостеречься. Не думаю, что твоя семья настолько влиятельна, чтобы ее отпрыск мог так открыто подвергать сомнениям решения Главы Дома Дриэлл, как думаешь, если я случайно пошепчу об этом кому следует, ты все еще будешь столь заносчив?

Раон зло поджал губы и молча, посмотрел на своего старшего. Стоит заметить, таращились они так долго, что я уже начала подумывать над тем, чтобы просто вырубить всю четверку. Было такое чувство, что ничего более полезного они мне не сообщат. Но не тут-то было. В разговор влез один из «наблюдателей» за разборками власть имущих.

— Да, хватит вам, не хватало еще нам друг с другом ссориться. Сегодня предстоит тяжелый день, Император тут, да еще и Ариен будет свидетельствовать ритуал.

Против всяких законов логики и разума, мне вдруг стало так противно, неприятно, дискомфортно. Почему-то, где-то в глубине души, я продолжала выделять этого аланита. Мне казалось, что этот мужчиной смотрит на этот мир шире, чем его собратья. Что он ни за что не пошел бы на подобное зверство в угоду пусть даже собственной страны. Но, похоже единственной страстью и любовью для этого мужчины была его Империя, слепая верность которой не оставляла шансов простой человечности…Хотя, о чем это я, он же аланит.

Я просто потянулась даром к этим четверым мужчинам, более не боясь собственных сил, я отправила их в страну снов. Четыре тела распласталось в коридоре, что позволило мне подойти к тому, что носил красный пояс и размотать его желтое одеяние. Уж не знаю, может быть, это было лишним, но я решила прихватить с собой эту простынь ядовито-цыплячьего цвета про запас, так сказать. Тоже самое я проделала с тем, кого звали Раон. Вот только его одежку использовала в качестве покрывала для скамейки. И, уже только после того, как кое-как уложила четыре тела друг на друга, а сверху поставила скамейку, пошла туда, где так отчетливо слышала биение двенадцати сердец.

* * *

Голоса за стеной неожиданно стихли. Мэйр тяжело сглотнула подступивший ком к горлу, казалось, ее вот-вот стошнит. Она привыкла быть послушной, не задавала вопросов, когда ее и еще пять девушек на последних сроках беременности забрали из бараков, где они жили и перевели сюда. Им сказали, что Господин выбрал их детей, чтобы взять под собственное крыло. Якобы, он почувствовал движение магии в еще не рожденных детях и хотел лично проследить за ходом родов.

В отличие от тех, что оказались с ней вместе в палате, куда их переместили еще неделю назад, она никогда лично не встречалась с Господином. Ее товарки испытывали странную смесь восхищения и благоговения перед ним. Мэйр же, напротив, испытывала страх и дурное предчувствие. Ее муж не смог даже слова сказать, чтобы как-то воспрепятствовать тому, что ее увели. Да, она и сама не спорила. Кто она такая, чтобы возражать воле хозяина.