С - 2

«Но, если подумать, то в какой раз за столь короткий срок общения, он терпит нечто подобное от нее?» раздумывал Глава Дома Ариаен, пытаясь вывернуться из той массы тряпок, в которые он был закутан. Сейчас он сам себе напоминал гусеницу аланийского шелкопряда: толстое, неповоротливое создание нелепой расцветки. К тому же, приходилось делать все как можно тише, чтобы, упаси боги, его никто не застал в подобном состоянии.

Был ли он зол? Он был в ярости! Как ему казалось, то если он еще хотя бы раз в жизни увидит эту женщину, то свернет ей шею. Хотя, это и было не так. Несмотря не злость, его лишь больше тянуло к ней! Может быть, с ним, что-то не то? Среди аристократов было модным пробовать что-нибудь новенькое в любовных утехах, но даже с определенной натяжкой, произошедшее под данное определение никак не подходило! И, Пресветлая, как же у него болело сейчас все тело! Лицо горело огнем, кажется, оно распухло и отекло. Надо было скорее выбираться из этой западни, чтобы понять, что именно произошло и как ей удалось выбраться отсюда? И, где, демоны ее побери, она взяла то, чем швырнула в него? Такого он прежде не встречал.

В отчаянной попытке выбраться, он задрыгался еще сильнее, активно поджимая ноги и резко их выпрямляя, одновременно пытался извиваться и кататься по полу. Никогда прежде он не попадал в положение, которое хотя бы отдаленно напоминало по своей нелепости и абсурдности это! Никогда!

Сколько времени прошло прежде, чем путы кое-как ослабли, и он смог выбраться, он не брался судить. Но в этот момент, уже было все равно, куда и кто делся! Как им это удалось и прочее, хотелось почувствовать магию вокруг и наконец-то избавиться от последствий ожога и падения.

Кое-как, ползком, он добрался до двери и почти согласно замыслам Соль просто приложился к ней головой, чтобы активировать замок. Когда он, наконец, смог преодолеть это столь незначительное расстояние, что разделяло камеру и коридор, то не смог сдержать облегченного вдоха. Тепло магической энергии заструилось по его внутренним энергетическим потокам, смывая собой боль и усталость. Он глубоко вздохнул и тут же встал на ноги. Больше не было предательской слабости и собственного бессилия, он наконец-то мог чувствовать себя вновь полноценным аланитом. Но вместе с облегчением пришла и неприятная, ломящая боль в виске. А, это могло означать только одно. Случилось что-то по-настоящему серьезное, раз его вызывает сам Император.

Он не стал терять время на то, чтобы преодолеть расстояние до собственных покоев пешком и легко воспользовался силой крыльев, просто разрезая пространство и появляясь перед собственными покоями. Тут же обнаружился не на шутку встревоженный Ферт и даже Эрдан.

— Где ты был?! — без лишних церемоний воскликнул брат. — И, — вдруг запнулся он, — Бога ради, зачем ты побрил брови? — не скрывая своего недоумения, спросил он то, что сейчас не имело вообще никакого значения, но разозлило не на шутку.

— Так модно, — буркнул Рэйн, подходя ближе к мужчинам. — Что происходит? Меня вызывают во дворец, — обратился он уже к Ферту.

— Война! — тем не менее, ответил ему Эрдан. — Ты представляешь?! Эти чешуйчатые заняли оборону и наступают на востоке! — чересчур восторженно воскликнул его и впрямь недалекий брат.

Эрдан и правда не понимал, что тут такого особенного, раз ни Ферт, ни Рэйн не разделяют его уверенности в том, что все происходящее сущая нелепица.

ГЛАВА 11

— Что ж, — высокий мужчина в белоснежной тунике и ярко алой расшитой золотом тоге, откинулся на спинку высокого стула, который стоял во главе овального стола из массива светлого дерева. Он упрямо поджал губы, в полной уверенности, что так выглядит более властным и уверенным в себе, на деле же он казался, капризным и взбалмошным. — Мой отец всегда говорил, что война не есть то зло, которого стоит избегать всеми доступными способами. Порой, государству, необходимо пускать кровь. Это не позволит нам окончательно разжиреть, точно свиньям, которые привыкли лишь есть и спать, проживая в достатке и даже не подозревая о том, что тот, кто кормит в один прекрасный момент вспорет им брюхо, чтобы насытиться самому, — он скрестил пальцы рук, и обвел всех присутствующих взглядом блекло-голубых глаз.