Ржевский ведун

Спустился из пентхауса в офис, в ожидании сварил себе американо. Только решил выпить, открывается дверь, стремительно входят двое. Крепкие с хорошей подготовкой — видно по движениям. Ввалились, просканировали помещение и, оценив меня, напряглись. Ничего, я тоже не пальцем деланный. Если в того, что справа и поопаснее, пнуть стул, то быстро вырубаю левого и разбираюсь с первым. При везении даже вся мебель с техникой останется целой. Отставил кофе и отступил за стул. Опять открылась входная дверь, и вошла ОНА. Я даже сморгнул и посмотрел еще раз. Да, я бы тоже не отпустил такую девушку без охраны, хоть и секретутку. Видел много красивых и ухоженных, но так чтобы десять из десяти крайне редко. Чуть выше метра семидесяти, блондинка с синющими шальными глазами, под расстегнутой соболиной шубкой видно короткое вечернее платье со стройными ногами. От нее пахло сигарами и хорошим алкоголем — видно, что навеселе и только с вечеринки. Она окинула взглядом нас, всех таких из себя напряженных, приподняла бровь и повелела охранникам выйти. Именно повелела, ни на секунду не сомневаясь, что ее не послушают — чувствуется опыт и сталь в голосе. Охранники также молча вышли, как и вошли. Девушка заплыла и по-хозяйски села в кресло Ксюши, закинув ногу на ногу.

— Еще раз добрый вечер, — опять в голосе тягучий мед. Она посмотрела на американо. — Готовишься к гаданию?

Я, вообще, не то чтобы теряюсь, общаясь с красивыми, просто становлюсь развязным и начинаю грубить — защитная реакция у меня такая. Красота — страшная сила, особенно когда ее умело подчеркнуть вечерним макияжем, правильной одеждой и уверенностью в себе. Но сейчас это или секретутки при денежных мешках, или эскортницы при бандитах, или я не знаю. Забугорные секс-символы с экрана, например. Тоже умеют себя правильно подать. Видишь ее и понимаешь, да, это звезда. Так вот, от наших красоток местного розлива лучше держаться подальше, нет среди них суперзвезд с экрана. Вот и здесь, не бисер же мне перед ней метать и рассыпаться в комплиментах? Ну и что, что красотка? Скорее всего там за ширмой циничная стерва, отрабатывающая свой гонорар. В общем, хорошо, что не брился — пусть видит, что мне на нее пофигу!

— Добрый, — я развалился на стуле, положив ногу на ногу, и громко отхлебнул кофе. — Это разминка. Ты кто, женщина?

— Есть такой анекдот, никогда не обращайтесь к гадалкам, которые спрашивают из-за двери «кто там?»

— Хм, ты забыла? Я гадаю по кофейной гуще, — допил свой кофе и перевернул чашку кверху ногами.

— Да, точно! Ну, так что, гадать будешь? — она выразительно посмотрела на мою чашку.

— Это был мой кофе.

— А где мой?

— Какая быстрая! Вечером деньги, утром стулья!

— И какая гарантия?

— Ты когда-нибудь слышала о гарантиях от гадалок? Все и так знают, что лучшая гарантия — репутация. На гадалку работает ее имя.

— И какое у тебя имя, гадалка?

— О, у меня достаточно известное в узких кругах имя. Ржевский, — я привстал, манерно кивнул и опять развалился на стуле.

Она засмеялась колокольчиком, искренне так, от души: — Ой, насмешил! Что может нагадать поручик? Только какие-нибудь пошлости!

— Зато почти все сбывалось — он имел бешеный успех у дам. Чем еще заниматься женщинам, у которых все есть?

— Пожалуй, я не откажусь от гадания. Хоть и понимаю, что связываюсь с мошенником, — она вытащила пачку сторублевок из миниатюрной сумочки и шмякнула деньги на стол.

— Однако, — я встал и начал колдовать с кофе-машиной. Через минуту подал чашку двойного эспрессо и смел пачку денег в ящик стола. — Принято!

— Это самая дорогая чашка кофе в моей жизни, — она осторожно приняла от меня горячий напиток и принюхалась.

Я был уверен в кофе — беру только проверенный сорт арабики:

— Не забывай, к нему еще прилагается гадание.

— Ну да, ну да… А неплохо, — она отхлебнула. — Для начала погадай на себя, — она кивнула на мою чашку.

Я взял чашку в руки, покрутил под разными углами, разглядывая донце. Да, хорошие делают фильтр-пакеты, ничего не остается, кроме какой-то еле видимой взвеси. Которая, конечно же случайно, сформировала сердечный абрис.

— Ничего не вижу, только туман войны, — я не стал озвучивать лишнего.

— Вооот, а говорил, гадаешь, и я тебе почти поверила!

— Ты не знала? Гадалки не могут сами себе гадать. Слишком много путей впереди. Куда хочешь, туда и идешь — фатум не для нас. Так что на себя — бессмысленная трата времени. Другое дело — ты.

Она допила свой кофе, поставила чашку кверху дном в блюдце и подвинула ко мне: — Гадай!

Взял чашку и запросил по ней справку из ноосферы. И второй раз за день напрягся. Последний раз я испытал похожее чувство, когда пытался посмотреть на нашего дорого Борис Николаича — темнота и ничего. Как будто упираюсь в стену. Украсил задумчивостью лицо, пока мозг лихорадочно перебирал варианты. Это что, ФСБ-шники, наконец, до меня добрались, или тот уважаемый человек настолько крут, что подрядил колдунов из ФСО закрыть информацию о себе и своих людях? Какие еще могут быть варианты? Не западные же ведьмы озаботились молодым да ранним? И причем тогда кабрик для свадьбы?