Ржевский. Том 5

Шамса бинт Тани без затей бухнулась на колени рядом с дочерью:

— Ого… А как этот барьер был продавлен? — мама заподозрила неладное и наконец бросила на ребёнка очень специфический скан, измерение текущего уровня кровного родственника. — Ой. — Её глаза округлились, а челюсть отвисла.

Мадина использовала приём арсенала Ржевского и тупо накрыла чужой рот рукой. А чё, от крика эффективно.

Святая простота Шу Норимацу, разумеется, не была бы собой, если бы не отреагировала на появление незваных гостей в собственной манере:

— Ваше Величество, правильно ли я понимаю ситуацию? — вау, даже додумалась обратиться правильно, поудивлялась мысленно менталистка.

Не назвала имени, которое сейчас точно говорить не стоит.

— Какую? — Мадина безупречно отыграла Далию, удивляясь, почему не слышит кое-чьего хохота.

Ведь сто процентов заливается там в нише. Она вообще любит такие вот выходы из-за печки.

— Этих людей не должно быть здесь? Этот человек должен спросить разрешения войти? Сейчас попирается закон? — японка похрустела суставами пальцев, разминая кисти. — Я нездешняя, обычаев не знаю. Прошу извинить, если вдруг говорю не то.

— Да нет, ты всё правильно поняла, — Мадина нехотя перестроила на ходу протокол работы.

Маман щедро делилась и силой, и схемами, по которым клетки поражённого организма сейчас усваивали лечение. Принимать помощь не хотелось, даже эту, но иногда целителю приходится поступаться амбициями — когда речь идёт о жизни пациента.

— Я тебе не враг! — зашипела Шамса бинт Тани, абсолютно верно оценившая заминку. — Лечим этого! Между собой разбираться потом будем! — она нервно оглянулась на людей отца.

— Значит так. Я скажу один раз и повторять не буду. Меня полностью устраивают твои шашни с этим Ржевским и всё то, чего ты там и оттуда добилась. — Пахан многозначительно покачался с пятки на носок.

Портал, торговый оборот, близкие отношения с Изначальным. Наверное, батя решил, что Дима давно растение и пляшет исключительно под известную ментальную дудку.

Заодно раскрыл гвардейцам то, чего не должен, старый козёл.

— Я в курсе, что Ржевский трахает аль-Футаим. — Какой гад. Теперь и открытым текстом. — Вот что следует сделать, чтобы упрочить наше положение при дворе и начать править самим… — Кое-кто настолько увлёкся личной (мнимой) уникальностью, что окончательно разорвал связь с реалом.

— Эй, человек! — Норимацу, похоже, независимо поставила собственный диагноз и конкретной персоне, и ситуации.

Какими-то своими, неведомыми другим путями, но тем не менее точно и безошибочно.

Шу вытянула палец в направлении Хамада бин Мухаммада:

— У тебя есть ровно секунда, чтобы забрать своих собак, — она пренебрежительно плюнула на пол перед гвардейцами, — и очистить помещение.

— НЕМЕДЛЕННО ЗАМЕРЛА! — отец без перехода ахнул максимумом ментального принуждения, на который был способен. — ТУПАЯ СУКА!

Японка равнодушно ответила:

— Несчастный, видят боги, ты сам нарвался. Я тебя предупредила раз — ты нагло не послушал. Я тебя предупредила второй раз — но ты, пёс, ещё и затеял лаять. Пеняй на себя!

— Убить. — Хамад коротко кивнул сопровождающим.

Мать всплеснула руками и принялась набирать воздух — непонятно зачем, можно подумать, её вой кого-то остановил бы.

Лучше бы попробовала жахнуть по этим типам менталом! Она, конечно, послабее отца, но хотя бы попытка.

— Странно, её почему-то не берёт… — пахан озадаченно обратился к гвардейцам, имея ввиду Норимацу.

Слова «ментал» он недоговорил, но его поняли и так.

— Не знаю, что делать, — родитель закусил губу и спрятался за чужими спинами.

— Зато я знаю, что делать в таких ситуациях, очень хорошо! — Шу улыбнулась той светлой и чистой улыбкой младенца, с которой несмышлёное дитя глядит на добрый и ласковый мир, ожидая тепла и доброты.

— Что? — старший гвардеец разлепил губы в кривой ухмылке.

— Тэнно, хэйка БАНЗАЙ!

* * *

Подставился. Привык, что местные в меня попасть не могут — и расслабился.

Расчёт странного агрегата, плюющегося плазмой почти на милю, состоял из троих человек. Оказалось, они к церкви никакого отношения не имеют — судя по рожам и одежде.

При жизни, кстати, имели ещё и кривые руки: стоило мне из безобидной мишени на земле перейти в чуть иное агрегатное состояние, как они принялись мазать, хотя у меня для встречной стрельбы условия были похуже.

Ранец, как назло, зачихал на последнем издыхании в самый неподходящий момент. Бросало по вертикали, из стороны в сторону водило по горизонтали плюс началась вибрация — попробуй, попади с четырех сотен ярдов, ещё и на лету.

Их позиция была лучше, но они не смогли воспользоваться. Я их успешно перестрелял и высадил окно: лететь дальше — не вариант, как минимум надо отдышаться. Ну и трофеи собрать, плюс пленных поискать по этажу (схема рабочая, в этих зданиях всегда срабатывала раньше).

В этот момент сзади треснул выстрел и моё тело приобрело сквозное, непредусмотренное изначальным дизайном, отверстие.

Невидимость — память подсказала объяснение. Отец Александр тоже на базаре щеголял под отводом глаз, даже мною незамеченный.