Ржевский. Том 2

Там же, через некоторое время.

— … считаю наш разговор законченным. Я, конечно, допускаю, что вы можете перейти и к мерам физического воздействия в мой адрес, — Вячеслав Романов смотрел на Ржевского с нескрываемым презрением. — Но, надеюсь, даже такой дуб как вы понимает: против меня не сработает.

— Как знать, как знать, — Дмитрий вооружился пилочкой для ногтей, которую вытащил из ящика чужого стола, и сейчас сосредоточенно наяривал ею по левой руке. — Поговорка есть: не попробуешь — не узнаешь.

Мадина свою часть работы уже выполнила: примерно минуту назад она положила перед глазами блондина листик, добросовестно укрытый письменностью Эмирата.

Вопрос попечителя, сформулированный в самом начале, звучал так: «Чего он больше всего боится? Какой у него самый большой страх в жизни? Может, тайна какая есть?».

Спросил это Ржевский походя, ни к селу ни к городу и на языке Залива.

Она поначалу даже не оценила всей глубины задачи: вид опекун в тот момент имел идиотский, допрос откровенно проваливал и к чему вообще собирался прийти, ограничивая свободу таких людей, было загадкой.

А вот теперь она поняла, что он даже опаснее, чем был, когда она посчитала его опасным в первый раз.

Кто ж ты такой, Дима Ржевский? Наджиб-младшая с восхищением закусила нижнюю губу в ожидании продолжения.

— А может, ещё поторгуемся? — вяло вздохнул Дмитрий.

Вид он имел того рыбака, у которого из рук выскочила в воду самая большая рыба жизни. По неловкости.

И не верится, и вот она реальность.

— Я, так и быть, могу закрыть глаза на пару дней, пока вы не уберётесь из города. — Менталист поймал волну, почувствовал себя королём положения и протянул вперёд скованые руки. — Снимите немедленно! Тогда гарантирую жизнь и даже неприкосновенность, в определённом временном коридоре. Только валите к чёрту!

Ржевский со своим неповторимым амплуа облапошенного болвана послушно снял блокираторы магии, имевшие и функцию наручников:

— Жаль, конечно, что всё так… заканчивается. Вы верите, что я вас на камни в школе случайно уронил?

— Это уже абсолютно неважно, — холодно процедил Романов. — Пара дней у вас будет, чтобы смыться. Предлагаю оценить мою доброту. Надеюсь, с вопросами всё?

— Почти, — плечи потомка гусара депрессивно опустились. — Если только… Вячеслав, а зачем вы регулярно бросаете ментальное принуждение на свою двоюродную сестру? Дочь сестры Императора?

Говорил он тихо, с убитыми интонациями, потому пленный поначалу среагировал на тон, а не на текст:

— Вам зачем? — потом до него дошёл смысл.

Глаза Романова точь-в-точь напомнили кузин Шу у входа:

— Что вы сказали…?!

— Ну, вы достаточно регулярно вмешиваетесь в её ментал, — терпеливо и вежливо пояснил Ржевский с физиономией кретина. — Она ж всё равно в борьбе за трон не помеха — хотя до этого сперва троих законных наследников надо на тот свет проводить… Зачем так регулярно ломать ей психику? — он простодушно развёл руками.

Пленный неверяще таращился на собеседника, по инерции растирая кисти рук.

Мадина профессионально отслеживала мысли фигуранта и удивлялась: до чего низкий уровень контроля. Дома ему бы не то что рейдерскую компанию Семьи не доверили, а вообще…

Причём не контролировал Вячеслав ни скорости своих обменных процессов, ни точности потока между уровнями, ни… Перечислять было долго.

А ведь по силе шестёрка. Если переложить на мордобой Ржевского и Норимацу, всё равно как здорового буйвола выпустить против супертехничного: в теории шансы есть, а на практике мясо.

Проблема отрасли тут? Или просто конкуренции нет?

— Ладно, не хотите — не говорите, — покладисто подвёл тем временем итог общения Ржевский.

Продолжая валять дурака. Теперь в этом не было ни малейшего сомнения.

Он же его загонял! Всё это время, как зверя на стрелков!

У Романова сейчас выученная беспомощность подскочила, барьерная функция каскадно снизилась, контроль ниже единицы!

Кто же ты такой, Дима Ржевский.

— У меня для тебя приятная новость, — она решила брать пример с опекуна и не плодить сложностей, где можно врубить в лоб. Тем более языка Залива менталист не понимает, а сказать хочется прямо сейчас. — Дим, когда ты меня так удивляешь, ноги сами разъезжаются.

— Женитьба — обязательное условие? — без паузы среагировал попечитель, на мгновение оживляясь. — Или ко взаимному удовольствию потрёмся пупками без ультиматумов?

— Увы, — вздохнула Наджиб. — Без ультиматумов не получится, вначале женитьба — остальное потом. Но я очень хотела, чтобы ты знал, что мне нравишься!

— Принял к сведению, — Ржевский наглым образом утратил интерес к новости и машинально покосился на двери, за которыми где-то ходили по зданию кузины Норимацу.

Затем блондин перешёл на русский: