Ржевский 3 (СИ)

— Да, по крайней мере, за всем стояла… Цесаревич Владимир, в свою очередь, стоял за случившимся у Самбура? И не только; нам просто известно не всё. А мой тёзка, — он похлопал себя по животу, копируя её жест, — тащит в страну контрабасом медицину, чтобы его люди не перегорели. Да боевую химию последнего шанса, явно не чтобы нападать! Отгадай с трёх раз, на чью сторону я встану?

— Я бы скорее поняла, если бы было из-за денег, — заметила Наджиб. — Но ты даже землю на Норимацу переписать можешь в подарок бескорыстно, так что зачёт. Нечем крыть.

— Поставки нашим порталом делятся на три категории, по мне. Только деньги, деньги и личная симпатия к ввозимому, личная симпатия без денег.

— Только последнего пункта нам и не хватало! — поёжилась она. — Хотя с тебя станется.

— Пока не актуально вроде, — вздохнул Дмитрий. — А насчёт «всех, прошедших мимо» вообще просто: когда сжигали пророка Ибрагима, маленький муравей принялся носить воду во рту на костёр…

— Я ПОМНЮ! — Поторопилась перебить менталистка.

Слушать морализаторские притчи по пятому кругу не было никакого желания, особенно продукты родной культуры.

— Зря, — бросил Ржевский нейтрально. — Хорошая же история. Поучительная.

— Как раз хотела спросить, — спохватилась Мадина. — А что вы с Далиёй тогда обсуждали? Когда она тебе ТАКОЕ вещала?

— Что тебя смущает?

— Я б поняла, если б ты к её жопе и сиськам подкатил, — призналась Наджиб. — Но такая тема и ты? Неожиданно.

— Я и подкатывал, — смущённо потупился Ржевский. — К её жопе и сиськам, да. Она отказала.

— Хренасе. — Наджиб впечатлилась. — Нет, не буду спрашивать. Ни что у вас там дальше случилось, ни что до этого было. Не хочу ничего знать. Далька всё же монарх теперь, цинично говоря… Даже в мозгах её читать не буду, нахрен оно мне не нужно… — приняла она решение вслух. — Меньше знаешь — крепче спишь и дольше живёшь, — заключила менталистка, выбрасывая вопрос из головы.

— Ну я подкатил, она отказала. Вежливо. Я снова, уже с другого боку — с учётом её девственности и кое-каких альтернативных прикладных вариантов, — застенчиво выдал товарищ. — Она посмеялась: ты мне нравишься, говорит, но это не повод для… Потом эту историю рассказала, я так понял, чтобы утешить.

— Молчи! Не продолжай! Не хочу ничего ни слышать, ни знать! — замахала руками Мадина.

Далию аль-Футаим она знала лучше, чем весь остальной мир, вместе взятый.

В отличие от Наджиб принцесса по определению никаких границ не признавала, кроме проведённых собственноручно. Касалось это и следования религиозным канонам.

Судя по контексту же, впечатление Ржевский на близняшку произвёл парадоксальное и никак не отрицательное.

Притчей аль-Футаим именно что иронизировала, а Мадина лучше других представляла, на что та способна В ПРИНЦИПЕ после того, как наедине с кем-то позволяет себе иронию.

— Всё когда-либо случается в первый раз, — побормотала менталистка, рассуждая в одну очень деликатную сторону.

Думать в этом направлении было непривычно и стрёмно. Должны же быть какие-то нерушимые вещи во вселенной, а с аль-Футаим тоже станется. Для той вообще не существовало в мире авторитетов кроме себя самой.

* * *

Шу Норимацу, на правах клана Золотого Квадрата. Одиночный абонент магосервера Мицубиси.

— О! — Ржевский при виде знакомой красной вывески юстиции сделал стойку, как собака. — Пока то-сё, час прошёл. Погнали!

По правде сказать, японка ожидала какого-то подвоха. Ну не бывает так.

— Ой, вы знаете… — заюлил с порога чиновник, избегая смотреть им в глаза и опуская голову.

— Он говорил с аппаратом Наместника, — тихо сообщила Наджиб по-японски. — Оттуда были инструкции.

Шу вздохнула: предсказуемо. Чудес в жизни не бывает, только в сказках.

Сисястые соотечественницы партнёра по бизнесу синхронно и вопросительно подняли правые брови. Затем рыжая поинтересовалась у хозяина кабинета:

— Вы знаете всех, кто сейчас перед вами?

Они же из рода местных даймё, сообразила Норимацу. Хм, неужели чем пособят.

— Дома Барсуковых это дело не касается, — тип в регистрационном кабинете затвердел и голосом, и лицом, спокойно глядя на девиц.

Ржевский тем временем прошлёпал носками по полу, без лишних разговоров бросил руку на загривок регистратора и резко согнул бицепс:

— Раз!

БАХ! Голова крючкотвора встретилась со столом.

— Я вас, бл*дей продажных, научу любить родину. — Неожиданно тихо, но как-то зловеще пообещал партнёр по бизнесу.

— Я ва… — тот раскрыл рот и начал что-то говорить.

— Два! — Рука блондина врезала в стол чужим лицом ещё раз.

Когда лицо мужчины поднялось, его нос оказался сломан, глаза вытаращены, а губы были разбиты и кровоточили.

Неожиданно рука бюрократа практически размазалась в воздухе, чтобы появиться из-под крышки стола уже с очень непростым амулетом.

— А ведь тоже запрещёнка, — очень быстро произнесла подопечная партнёра по-японски.

Т-Р-Р-Р-Р! Куст молний, слетев с раструба, пронзил рубашку Ржевского и без следов впитался в его живот.