Ржевский 3 (СИ)

— Вообще-то твой дядя действовал не без моего ведома, — родитель узкоглазой на первый взгляд, казалось, задумался. — Я тебе всего не говорил, чтобы не испортить дела, но свои планы были не только у руководства Клана, — затем он сделал шаг, перекрывая выход. — Шу, извини, что не поставил тебя в известность раньше. Говорю сейчас: интересы семьи требуют…

БАХ! Завершить пассаж у Норимацу-старшего не вышло.

Шу снесла родного отца ударом пятки в грудь, каким-то чудом за миг простроив в голове точную картину случившегося:

— Так вот откуда у твоего брата коды к моим помещениям?!

А ведь она далеко не всегда тормоз, кто б мог подумать.

— Погоди! — резкий окрик матери хлестнул по ушам.

— Прочь с дороги! — зашипела Норимацу-младшая. — Позор рода!

— Кто?

— И ты, и он, и его брат! Я же слово давала! А вы за моей спиной?.. Как вы могли?!

У тебя в жизни может быть ещё много подобных огорчений, философски вздохнула про себя Мадина. С твоей цыплячьей наивностью да с такой, хм, занимательной роднёй.

— Если ты сейчас выйдешь из дома, обратно больше не войдёшь, — не обращая внимания на слабо ворочающегося за спиной мужа, пообещала дочери Нозоми. — Говорю тебе как мать. Вы, — она загородила проход вместо супруга и холодно посмотрела по очереди на менталистку Ржевского. — Если вам хоть сколь-нибудь дорога моя дочь, повернитесь спиной и сложите руки на затылок. — В как женщины появился один весьма неприятный амулет.

Точная копия того, которым ставил эксперименты над собой Дмитрий.

— А-а-а-га-га-га-га! — блондин сделал сразу две вещи за долю секунды.

Прикрыл собой девчонок, раз — становясь напротив вооружённой японки и растопыриваясь пошире.

Мадина это заметила и поняла. Партнёрша опекуна по бизнесу, видимо, тоже.

Ещё попечитель идиотски заржал — смотрелось достаточно унизительно, особенно для незнакомой с ним взрослой собеседницы, принадлежавшей к народу с другими правилами этикета.

Попутно Ржевский радостно и непринуждённо обдал Нозоми капельками слюны (непреднамеренно, но эффективно).

Мать Шу окаменела и тут же отреагировала: по техно в её руках пробежала искра, воздух перед раструбом размазался.

Поскольку и сама она попала в фокус, следующую секунду Мадина запомнила плохо. Единственное, попыталась держать спину ровной; казалось, так будет легче перетерпеть.

А через эту секунду ударом Ржевского снесло уже Нозоми Норимацу:

— Шу, извини, — поогорчался он достаточно искренне. — И женщин я не бью, и твоя семья вообще… ой.

Закончив разворачиваться, Дмитрий увидел, что его напарница по бизнесу тоже попала под раздачу родной матери. Глаза японки закатились, ногти впились в ладони до крови, мышцы лица свело судорогой.

Сама Шу без сил подпирала спиной стенку.

— Мадина, чем ей помочь?!

— Погоди, я сама. — Менталистка на ватных ногах преодолела полтора шага за две долгие секунды.

Когда других целителей под рукой нет, нет и вариантов сослаться на плохое самочувствие.

Бросив ладони на виски наивной курицы, Наджиб щедро поделилась личным резервом.

Пациентка тут же порозовела, ожила и с благодарностью распахнула глаза:

— Спасибо! А я думала, сейчас буду час откачиваться!

Сказать бы ещё тебе, чего это МНЕ стоило, вздохнула про себя Наджиб. Разумеется, молча.

Ладно. У менталиста по определению порог сильнее. Сейчас бы прогуляться пару минут по улице, там полегчает.

До Норимацу-младшей тем временем в полной мере дошёл драматизм случившегося:

— Дмитрий, приношу свои извинения. — Японка забежала вперёд, поклонилась низким глубоким поклоном и застыла в этом положении, наверное, секунд на пять. — Клянусь, я понятия не имела, что мои родители… — она неожиданно всхлипнула.

— Эй, ты чего! — Ржевский подхватил её за плечи и решительно разогнул. — Шу, не плачь!

Ну да, было бы сказано.

Младшая Норимацу стояла, словно проглотив лом. Чуть повернувшись, она ненавидящим взглядом смотрела на слабо шевелящихся на полу родителей и глотала слёзы.

Её плечи вздрагивали, тело содрогалось, по лицу катились и катились частые капли.

— Шу! — Ржевский затравленно огляделся по сторонам. — Мадина, что-нибудь сделать можешь?!

— Не ближайшую минуту, — честно покачала головой менталистка.

Тут бы самой смог не упасть, но вслух не скажешь.

Ржевский неожиданно расслабился, по его лицу пробежали и последовательно сменили друг друга три-четыре мысли.

Он решительно обнял азиатку за плечо, как мужика, и потащил вперёд:

— Погнали. Извини, что с твоими предками неловко получилось, но давай отсюда валить на всякий пожарный!

Идея была здравой. Не проходной двор, но весьма на него похоже. Ещё и с постоянными попытками захомутать.

— Погоди, — Шу вывернулась из-под его ладони и вернулась на шаг назад.

Тягуче посмотрев на родителей, она ровно произнесла:

— В клане Ивасаки больше нет Шу Норимацу.

Японка стащила с руки браслет, являвшийся кроме прочего достаточно сложным устройством:

— Будьте вы прокляты, бесчестные твари, — затем бросила артефакт, словно тот был ничего не стоящей мелочью.