Рыжее солнышко

Караван повозок исчез, испарился. Остались только мерцающие волны жара. Это был мираж. Песня ветра стихла, наступила потрясающая тишина. Но в этой бесконечной тишине Джесси нашла для себя ответ. Внезапно сердцем она нашла решение и поняла, что оно было единственно правильным.

Джесси поскакала обратно на ранчо. Сняв седло с Клары, она осмотрела ноги лошади и почистила ее. Кое-какая практика позволила ей сделать это довольно хорошо. Она чувствовала себя сильной и ловкой.

Джесси не могла больше ждать и отправилась на поиски Чарльза.

Он возлежал около бассейна, завернувшись в халат. В таком виде она и застала его.

— Адский ветер, — сказал он, увидев ее. — Изъявив желание поплавать, человек может просто околеть. И это в июле!

Джесси подошла и уселась в удобный шезлонг.

— Чарльз, я много думала…

— Я тоже думал.

— Ты мне глубоко небезразличен. Ты был для меня прекрасным другом. Ты потрясающий жизнелюб, и у тебя необыкновенное чувство юмора.

— Это надо понимать как отказ в стихах? — спросил Чарльз без нотки юмора в голосе.

— Я не могу выйти за тебя замуж, Чарльз.

— Естественно, ты понимаешь, что это не тот ответ, который я надеялся услышать.

— Мне очень жаль.

— Мне тоже. Кажется, я поступил как идиот.

Он легонько подтолкнул ее, и она поднялась. Он тоже встал, потуже завязывая халат.

— Ты здесь ни при чем, Чарльз.

— Нет? А ты не хочешь взглянуть на счет за этот маленький неудачный роман?

— О чем ты говоришь?

— Идея гостевого ранчо лопнула, Джесси, как мыльный пузырь. Только чуть больше половины гостей платили за отдых здесь. Я субсидировал это мероприятие, потому что… ну, в общем, потому.

— Чарльз, неужели ты не мог догадаться, что такое же удовольствие я бы получила от пиццы и кино?

— Наверное, у меня склонность к широким жестам.

— Не нужно притворяться, что тебе не больно.

— В самом деле? — спросил он, скривив губы. — Спасибо за великодушие. В таком случае, ты прогорела. Так как на следующей неделе не будет больше гостевого ранчо «Браун Биар».

Она уставилась на него.

— Чарльз, ты не можешь так поступить. Люди заказали себе отпуск вплоть до конца лета.

— Знаешь что! Я могу делать все, что захочу. Ты и Эджертон должны усвоить это. — Он уже не скрывал своих чувств. Его безобразный гнев так и рвался наружу. — Если я только узнаю, что он имеет отношение к тому, что ты мне отказала, я уничтожу его быстрее, чем он сможет проскакать на лошади вокруг бочки.

— Чарльз, почему ты так говоришь?

— Я видел, как ты смотришь на него.

Джесси, поразило, что уже второй человек за последние двадцать четыре часа заметил, как она смотрит на Сидни.

Неожиданно гнев прошел, и Чарльз стал каким-то печальным и расстроенным.

— Джесси, — тихо произнес он, — я думаю, ты делаешь ошибку, отказываясь выйти за меня замуж. Но мне кажется, что еще большей ошибкой будет думать, что ты когда-нибудь сможешь приспособиться к здешней жизни.

— К счастью, — заявила Джесси, вскинув голову, — меня еще не просили об этом.

— Да, — пробурчал он, и Джесси снова услышала мстительную интонацию в его голосе. — К счастью.

10

Автобус в последний раз остановился перед большим домом. Джесси, стоя в тени веранды, наблюдала за ним. Когда эти гости уедут, здесь больше уже не будет отдыхающих.

Ее собственная маленькая машина была заправлена и ждала у крыльца. Девушке только оставалось попрощаться.

— Здравствуйте, Джесси.

Девушка повернула голову.

— Сидни? — безучастно произнесла она.

Затем поспешно отвела взгляд. С Сидни Джесси чувствовала себя какой-то незащищенной. Ей не хотелось, чтобы он узнал, о чем она думает и что чувствует в настоящий момент. Джесси не хотела, чтобы он догадался, какое одиночество она испытывает и какие мрачные мысли одолевают ее в эту минуту.

Сидни направился прямо к ней. Он снял шляпу и стал вертеть ее в руках. Сегодня была белая шляпа — не рабочая.

Его джинсы были выглажены, начищенные сапоги блестели. Весьма подходяще для прощания.

— Я пришел попрощаться с Эдом.

— Он в доме.

Сидни вздохнул.

— Я пришел попрощаться и с вами, — тихо произнес он.

— Ну что ж, прекрасно. Прощайте.

— Джесси, мне очень жаль.

— Я всегда извиняюсь некстати, помните? — съязвила Джесси.

— Нет, но…

— Сидни, давайте оставим это. Вы прекрасно знали, что этот момент наступит, с того самою дня, когда ранчо открыло свои двери для гостей. Вы знали, что у Чарльза не бывает серьезных идей. Вы имели полное право смотреть на меня с презрением. А теперь идите злорадствовать в другое место.

— Я не злорадствую, Джесси. А что касается моих презрительных взглядов, то они никак не соответствуют действительности.

Джесси взглянула на его лицо. Он выглядел усталым и грустным, совсем не злорадно торжествующим. Сердце Джесси сжалось от мысли, что она больше никогда не увидит его.

— Я действительно стал уважать вас за то, как вы делали свою работу, Джесси.

— Спасибо, — холодно произнесла она.

— Джесси, я могу вам чем-нибудь помочь?

— Вы же не предлагали свою помощь, когда здесь еще было гостевое ранчо. Я не доставлю вам удовольствия помогать закрывать его.

— Джесси, я ведь совсем не прыгаю от радости.