Рыжая Соня и Ущелье смерти

— Мы же станем пробираться безлюдными местами,— сказала она, и в голосе ее прозвучала мольба.— Ну зачем это?

— Вполне согласен с тобой,— мягко ответил он.— Но я говорю о возможных неожиданностях… Ну пожалуйста. В конце концов, я ведь не прошу тебя без нужды надевать это.

Она возмущенно фыркнула и отвернулась, с ненавистью разглядывая скомканную одежду. Гана хихикнула, даже не задумавшись о том, что и ей придется носить то же самое. Впрочем, ее это не сильно волновало.

— А чего-нибудь другого нет? — с надеждой в голосе наконец спросила девушка.— Чего-нибудь… Не такого мрачного?

— Можно носить шандру,— с кислой физиономией отозвался купец,— но это одежда для низко-рожденных. Вряд ли госпожа пожелает надеть ее.

— Ты все-таки покажи.

Обреченно вздохнув, толстяк поплелся в лавку, но через некоторое время вернулся, неся на этот раз что-то гораздо более легкое. Соня расправила длинное, до пола, покрывало, с разрезами для рук, тянувшимися от плеч до пяток. Вместо волосяной сетки на передней части накидки была сделана узкая прорезь для глаз. Север ничего не сказал, хотя и подумал, что наряды достойны один другого. Этот, по крайней мере, в случае надобности быстрее надеть и проще снять. Придя к такому выводу, Вожак потянулся за кошельком, хотя Соня своего мнения еще не высказала. Он развязал тесьму и выудил золотую монету. Купец судорожно вздохнул, и взгляд его засветился восторгом.

Соня обернулась к своему спутнику.

— Что скажешь? — поинтересовалась она.

— Ну! Совсем другое дело! — с видом знатока окинув тряпку восторженным взглядом, бодро отозвался он.

— Богиня! — Толстяк всплеснул пухлыми ручками.— Настоящая богиня!

Гана наконец-то не выдержала и расхохоталась.

— Тьфу!

Соня сплюнула с досады, перекинула через руку два ненавистных покрывала и направилась прочь.

— Держи! — крикнул Север, бросая купцу золотой, и пошел следом за девушками.

— Э-э! Эй! — крикнул тот, протягивая к ним руку.— А за второй? За второй кто заплатит?!

Север хмыкнул и покачал головой. До чего же доходит человеческая наглость! На этот золотой можно купить сотню таких тряпок, и еще останется, а ему доплату давай!

— Ворюга! — не унимался за спиной купец.— Ты мне еще попадешься!

Ну, это уже, пожалуй, слишком! Север резко развернулся. Купец тут же осекся; золотой, что он держал в руке, мгновенно перекочевал за щеку, а лицо туранца расплылось в слащавой улыбке.

— Прошу прощения, благородный господин! — воскликнул он.— Ошибка — с кем не бывает!

* * *

На этом посещение Шадизара закончилось. Вечером этого дня они впервые сумели наконец отдохнуть, ни о чем и ни о ком не беспокоясь. Рано поутру, едва солнце показалось над крышами домов, все трое спустились вниз, чтобы наскоро позавтракать и отправиться в дорогу. Часть имущества, в основном теплую одежду, которая могла им понадобиться на обратном пути, они оставили на попечение Саиба и, распрощавшись с ним, поскакали к воротам.

Вестница тут же взмыла в небо и полетела прямиком на север, туда, где остались ждать волки. Город еще спал. Тихие безлюдные улицы хранили ночную прохладу, и Соня подумала вдруг, что никогда не видела Шадизара таким, как сейчас,— спокойным и умиротворенным. Обычно он поражал приезжих шумом и обилием красок, многоголосой пестрой толпой, в которой любому несложно затеряться. А главное, он нравился девушке именно таким — задорным и веселым городом воров. Городом, где хорошо живется любому, у кого водятся деньги.

Соня посмотрела на Севера. Ее избранник ехал, глядя прямо перед собой, как всегда, невозмутимый, полный достоинства. Она никогда не могла угадать, о чем он думает, даже когда предполагала, что должно занимать его мысли. Гана остервенело зевала, рискуя разорвать свой хорошенький ротик. Вот уж кому явно наплевать на Шадизар с его тайнами и красотами!

Поездка по пустому городу заняла совсем немного времени. У ворот они увидели давешнего десятника со своими воинами.

— Никак уже покидаете нас? — удивился тот.

— Да мы и не собирались оставаться надолго,— ответила девушка и ударила коня.

Тот резко взял с места и понесся по степи. Вулоф с Вилвой должны ждать их на юго-западе от ворот. Именно так они решили при расставании у предгорий Карпаш. Так оно и получилось. Солнце не успело проделать и десятой части своего пути до высшей отметки, когда два крупных зверя начали приближаться к ним, прокладывая путь в высокой, пересохшей за лето траве.

Вулоф радостно подпрыгнул, пытаясь на бегу лизнуть Севера в нос, едва не свалив при этом и всадника, и коня. Гана расхохоталась. «Совсем как пес»,— подумала Соня. Такой же преданный, только намного умнее. Не успела она подумать об этом, как точно такой же трюк проделала с ней самой Вилва, только у волчицы прыжок получился изящнее.

Они тут же взяли резко на запад, намереваясь заночевать у отрогов Кезанкийских гор, а утром выйти к верховьям Незваи. Конечно, такой путь к границам Турана оказывался длиннее, зато удобнее. Не говоря уже о том, что в горах больше дичи, чем в пересохшей степи, да и ручейков много; а где вода, там и трава для коней.